Квадрат скрывает ключ… Только вот в квадрате не оказалось ничего толкового. Аркадия ничего не дала. И шифр на картине – тоже.
Я просидел несколько часов, пытаясь разобраться. Я изучил шифр и поработал с ним при помощи квадрата Виженера – на случай, если я ошибся. Покрутил его так и эдак. Использовал другой язык. Et in Arcadia ego – это латынь, а раньше я уже сталкивался с посланиями, зашифрованными при помощи латыни. Но смена языка не помогла. Аркадия явно не была ключом. Я попробовал другие: et, in, ego, всю фразу целиком. Пуссен. Тамплиеры. Моле. Филипп. Любые слова и словосочетания, которые, на мой взгляд, могли бы сработать.
Ничего.
Я снова посмотрел на зашифрованное сообщение и на карту. Что, если мы пропустили какую-то подсказку? В сущности, мы не слишком чётко представляли, что именно ищем.
На сердце стало ещё горше. Если мы и впрямь пропустили подсказку, я понятия не имел, где её искать. Оставались лишь две вещи, которые мы не поняли: смысл карты и этот идиотский шифр. Я смял листы, на которых пробовал разные ключи, и швырнул их в сторону камина. Ах, если б только мастер Бенедикт был здесь!..
Том задремал, держа свою дурацкую отполированную шпагу на коленях. И проснулся, когда комок бумаги, который я наподдал ногой, стукнул его по голове.
– Эй! – протестующе крикнул он.
– Извини, – буркнул я.
Он потёр глаза и глянул в сторону окна. На улице уже стемнело.
– Сколько времени?
– Не знаю. Много.
– Ты занимался этим весь вечер? Может, передохнешь?
– Некогда отдыхать. Каждый проходящий день даёт тем людям шанс убить Миэтту. Или нас.
– Я могу как-то помочь? – спросил Том.
Я с отвращением отшвырнул перо.
– Только если разгадаешь для меня эту подсказку.
– Ты помнишь о двусмысленностях?
– Всегда. И знаешь, в чём проблема? Из-за этого постоянно сомневаешься во всём, что делаешь. Ведь что бы ты ни предпринял – вероятно, это неправильно. Всё что угодно может оказаться уловкой и двусмысленностью.
На сей раз я смял чистый лист бумаги и пинком отправил ни в чём не повинный шарик в огонь.
– А как насчёт игры слов? – сказал Том.
– В каком смысле?
– Ну… как со статуей Филиппа. Ты думал, что «под ногами» означает «под землёй». Но это было под ногами в буквальном смысле. Под его ногой. И картина тоже. Подсказка гласила: «Ответ там, где ты думаешь». Сначала ты решил, что ответ будет там, где ты ожидаешь его найти. Но всё оказалось проще. Буквально. То, где ты думаешь, – это голова.
Я уставился на Тома:
– Отличная идея!
Он покраснел от гордости.
– Ну, я истинный сын Англии.
Я рассмеялся; настроение у меня заметно улучшилось.
– Ладно, англичанин. Что ещё нужно понимать буквально?
– Какая там надпись на картине? «Я в Аркадии»? Тогда, может, тебе надо поискать в Аркадии? Когда мастер Бенедикт рассказывал тебе о ней, он не говорил, что там вообще есть, в этой самой Аркадии? Как насчёт какого-нибудь ключа?
Интересная идея, хотя Том не совсем верно понял перевод.
– Там написано: «И в Аркадии я».
– Ну так что же? Может это что-то значить?
Я поразмыслил. Аркадия… Область в Греции. А ещё – символ радостной и беззаботной жизни, гармонии. Счастливая страна. Райское место…
Райское место?
Я сел и мысленно представил картину, пытаясь увидеть то, чего на ней было. Небо, деревья, гробница, дева. Пастухи со своими посохами. Их было трое. Один из них указывал на «Аркадию», в частности, на R. Вторую букву в слове! «Р».
Вот оно. Вот оно!
Глава 47
Я уставился на Тома:
– Рай!
– Что?
– Аркадия – это райское место. Рай на земле. И пастух указывает на вторую букву в слове, словно бы говоря нам, с чего начинать!
Я схватил новый лист бумаги и снова записал шифр, используя новый ключ.
Потом я использовал квадрат, чтобы расшифровать надпись. Стоило мне записать первые несколько букв, как сердце оглушительно застучало.
Сработало! Теперь смысл сообщения стал яснее ясного. «Отыщи благословение и проклятие».
– И что это значит? – спросил Том.
– Понятия не имею. – Я положил голову на стол. – Кажется, тамплиеры пытаются меня убить.
– Может, они и есть убийцы? – Том потянулся. – Салли вернулась, пока я спал?
– Нет. – Я нахмурился. – Сколько вообще времени?
Давно пора добавить к прочим полезным вещам в поясе карманные часы…
Держа ладони на рукоятях шпаг, мы вышли из комнаты в поисках часов и обнаружили их в одном из ближайших кабинетов. Я с изумлением увидел, что уже почти полночь.
– Миэтта наверняка давно приехала, – сказал Том.
В залах дворца было тихо. Мы осторожно шли, пока не наткнулись на слугу, гасящего свечи в коридоре.
– Герцогиня вернулась? – спросил я.
– Разумеется, мсье. Мадам приехала с покупками, затем поужинала в Лувре и посмотрела спектакль. Она отправилась спать около получаса назад.
Полчаса? Тогда куда запропастилась Салли? Я спросил слугу, видел ли он её.
– Да, мсье. Леди Грейс вернулась вместе с мадам.
У меня заныло в животе. Из записки явственно следовало, что Салли должна связаться с нами, как только сможет. Почему же она никого не прислала?
Мы с Томом кинулись к покоям Салли и поскреблись в дверь. Из комнаты выглянула заспанная горничная.
– Мсье?
– Мне нужно поговорить с мадемуазель Грейс.
– Её нет, мсье.
– Нет? А где она?
– Не знаю. Она ушла минут двадцать назад, мсье.
Девушка в ужасе отшатнулась, когда я толчком распахнул дверь. У Салли, в отличие от меня, не было отдельных апартаментов. В комнате жили пять девушек. Тут стояли пять кроватей и лежали на полу тюфяки для служанок. Когда я ворвался, девушки протестующе закричали и повыше натянули одеяла, прикрывая свои ночные рубашки. Я не обратил на них внимания. Оттолкнув в сторону пустой тюфяк, я подскочил к кровати Салли. На ней валялось развёрнутое письмо. Я схватил его.
– Она читала это перед уходом? – спросил я у горничной.
