– Например, пальцы, – сказала Афродита. И вынула нож.
Глава 57
Ужас пронзил меня.
Всё пошло не так! Совершенно не так!
До сих пор каждый негодяй, с которым мне доводилось сталкиваться, так и рвался рассказать мне о своих деяниях. Они все словно гордились грандиозностью собственных злодейских замыслов и хотели, чтобы я ими восхитился.
Эта девушка вела себя иначе. Я для неё не имел никакого значения. Она творила жестокости не потому, что была вынуждена. Ей просто это нравилось.
И я до сих пор не знал, кто она такая.
Я не сумею её разговорить. Я совершил ошибку. «Позови Тома! – кричал мой разум. – Позови его! Позови! Позови СЕЙЧАС ЖЕ! Иначе ты умрёшь!»
Мне ответил тихий голос учителя:
«Слишком рано, Кристофер. Если ты позовёшь Тома, вы умрёте оба».
Афродита подняла нож.
– Стой, – сказал я. – Стой.
Она прижала нож к моему указательному пальцу, вдавливая лезвие в кожу.
– СТОЙ!
Девушка замерла. Кровь стекала по ножу, капая мне на башмаки.
– Хочешь что-то сказать? – спросила она. – Что-то умное? Ты и представить не можешь, как я надеюсь услышать нечто умное.
– Существует шифр, – выдохнул я.
– Знаю. На картине.
– Но я его прочитал. Я понял, что там написано.
– Расскажи мне.
– Рука. Оставь в покое мою руку.
Несколько секунд она держала меня за палец, словно размышляя, продолжать ли резать. Потом серебристо рассмеялась и отпустила. Я потянулся к поясу. Минотавр схватил меня за запястье.
– Осторожнее на этот раз, – предупредила Афродита.
Минотавр задрал мою рубашку и проверил, что под ней. А под ней был аптекарский пояс, обвёрнутый вокруг талии. Несколько флаконов разбилось от удара железного кулака убийцы.
– Шифр под поясом, – сказал я.
– Сними его, – велела Афродита. – Медленно.
Минотавр прижал клинок мне к горлу. Я завёл руки за спину и осторожно расстегнул пряжки, удерживающие пояс. Листок выпал из-под него и спланировал мне на башмаки.
– Выброси пояс, – сказала девушка.
Я отшвырнул его в сторону. Шпага Минотавра всё ещё прижималась к моей шее.
Убедившись, что под рубашкой больше ничего не спрятано, Афродита подняла бумагу и прочитала текст.
– Отыщи благословение и проклятие. – Она нахмурилась. – О чём тут речь?
– Я не уверен…
Взгляд девушки стал жёстким.
– Честное слово! – поспешно сказал я. – Мне просто не хватило времени. Я думаю, это связано с картинами.
Я указал на плиты с историей тамплиеров, украшавшие стены подземелья. Афродита огляделась, словно только что заметила их. Казалось, рисунки её заинтересовали.
– Ну что ж, умник, принимайся за работу.
Я двинулся к ближайшей плите, но девушка остановила меня.
– И без шуток. Я даю тебе две минуты, чтобы разобраться. Иначе один палец долой. – Она улыбнулась. – Таким образом, у тебя двадцать минут. А потом я примусь за другие части тела.
Я в ужасе уставился на неё.
– Ну-ну, не стой столбом, барон, – сказала Афродита. – Часы тикают.
Меня охватила паника. Это какое-то безумие! Две минуты?
Я совершил ужасную ошибку. Надо найти выход!
Только вот выхода не было.
И вновь раздался голос моего учителя.
«Выход есть, Кристофер. Просто надо найти его. В буквальном смысле».
Я не сразу понял, о чём он.
В буквальном смысле. Да. Именно так. Все подсказки тамплиеров следовало понимать буквально. И эту тоже.
Плиты.
Я схватил факел и побежал к ним.
Первая картина изображала боевую сцену. Группа конных рыцарей – я насчитал их девять – нападала на отряд сарацин. Сарацины размахивали тяжёлыми, зловеще изогнутыми мечами. Их лица были закрыты тканью, так что виднелись лишь глаза. У меня свело живот, когда я подумал о Минотавре за спиной – с его собственным зловещим клинком.
– Девяносто секунд, – сказала Афродита.
Над плитой была вырезана надпись на латыни: «Hostiles repulsantur» – «Враг отбит».
Не то. Ни благословения, ни проклятия. Я двинулся дальше.
На следующей панели были изображены те же девять рыцарей, сидящие в оазисе. За ними возвышались толстые деревья и песчаные, иссечённые ветром дюны. Рыцари что-то ели. Похоже, финики. И снова надпись на латыни: «Dominus providet» – «Господь заботится».
Я остановился. «Господь заботится». Это благословение.
– Шестьдесят секунд.
Кровь шумела в ушах. Я не мог думать. И снова вернулся учитель. Словно бы тёплая рука коснулась моего сердца.
«Сосредоточься, Кристофер».
«Не могу!»
Я заплакал.
«Можешь, – прошептал он. – Я в тебя верю».
Благословение… Вот благословение. Где же проклятие? Я осматривал камни, деревья, людей. Здесь не было проклятия.
– Тридцать секунд.
Дальше, дальше.
Следующая плита была повреждена. Та самая, на которой изображены сокровища. Та самая, которую использовали тамплиеры, чтобы посмеяться над Филиппом.
Здесь я видел только трёх рыцарей. Хотя, возможно, остальные были на другой части плиты, разбитой взбешённым Филиппом. Как и прежде, я не понимал, что за сокровище тут изображено: какой-то сундучок с приделанной к нему статуей ангела.
«Сокровище, – подумал я. – В буквальном смысле. Сокровище здесь? За сокровищем?»
Я посмотрел внимательнее. Что-то шевельнулось во мне. Казалось: статуя ангела имеет значение. Словно сокровище – это нечто, о чём я знаю. Но без полной картины на камне я не мог сказать, что это. Я осмотрел все части, которые видел, но тут не было надписи на латыни. Всё, что осталось, – золотисто-жёлтое солнце сверху, украшенное крестом тамплиеров.
Нужно что-то буквальное. Если речь шла о сокровищах, эта картина была как нельзя более буквальной. Но она не годится. «Отыщи благословение и проклятие». Здесь не было ни того ни другого.
– Пятнадцать секунд, – сказала Афродита.
Я уже не мог совладать с паникой. Я перешёл к следующей плите. Всё моё существо вопило от ужаса.
Здесь был один рыцарь, стоящий на платформе.
– Десять секунд.
На рыцаре простая кольчуга. Её звенья искусно вырезаны в камне. Меч висит на поясе. Рот открыт…
