– Пять секунд.
Руки подняты.
– Четыре.
Перед ним стоит толпа.
– Три.
Огромная. Бессчётное количество…
– Две.
…людей, восторженно внемлющих…
– Одна.
…его словам.
– Время вышло, – сказала Афродита.
– Нет! – взмолился я. – Подожди. Подожди!
Грубая рука схватила меня за ворот. Я попытался вывернуться. Бежать. Я сделал пару шагов к лестнице, и Минотавр сбил меня с ног. Я тяжело рухнул на каменный пол.
– Нет!
Минотавр прижал клинок к моему горлу. Я внимательно посмотрел на него, стараясь понять, изменилось ли что-то в нём. В его движениях. Нет ли дрожи. Изъяна. Чего-то, говорившего, что он слабеет.
Ничего.
Ловушка на рукояти шпаги не сработала.
– Держи его, – сказала Афродита.
Она уселась на меня верхом и схватила за руку.
Я задёргался. Закричал. Начал умолять. Но видел лишь лёд в глазах Минотавра и жестокую радость – в её глазах.
«Позови Тома! – взвыл мой разум. – Позови Тома!»
«Нет, Кристофер, – сказал мастер Бенедикт. – Если позовёшь его, если будешь жалеть себя – он умрёт».
Я не мог. Не мог.
Афродита вновь прижала лезвие ножа к моему пальцу.
– Боюсь, это будет больно, – сказала она.
Я не мог пожертвовать Томом. И поэтому они разделаются со мной прямо здесь. Зарежут как свинью – под холодным светом висящего над нами
гаснущего
солнца
тамплиеров.
И я вспомнил.
Я вспомнил.
Глава 58
– Оно там!
Мой крик эхом разнёсся под сводами подземелья.
В отличие от просьб и мольб, это заставило Афродиту остановиться.
– Лжёшь, – сказала она.
– Нет! Сокровище здесь. На стене, прямо за тобой.
Она с сомнением повернула голову, оглядев комнату.
– Нет. Вон там. За ним. – Я кивком указал на Минотавра. – Солнце. На панели. Вон то солнце.
Девушка встала и посмотрела туда, куда я указывал.
– Ничего не вижу.
– Благословение. Солнце. Благословение – это солнце.
Афродита с сомнением качнула головой:
– Это едва ли…
– Наверху, – сказал я. – В центральной башне есть плита. – Я закрыл глаза, вспоминая. Я тяжело дышал. – На ней изображены тамплиеры, их орден, созданный королём Балдуином. А над ними надпись на латыни. «Deo et hominibus benedicti» – «Благословлены Богом и человеком».
– И при чём тут это?
– Солнце, – сказал я. – Там солнце. Там и здесь – и нигде больше.
Девушка оглянулась, её глаза сузились.
– Держи его, – сказала она Минотавру и ушла наверх.
Я ждал. Шпага Минотавра по-прежнему прижималась к моему горлу. От страха я едва мог дышать.
Афродита вернулась. Её лицо раскраснелось.
– Он прав, – сказала она. – Там солнце. И больше нигде.
Она обернулась к повреждённой плите.
– Ладно, я вижу благословение. Но где проклятие?
– Его там больше нет. – Я выдернул руку из-под Минотавра и указал на разбитый камень: – Железный Король уничтожил его.
– Камень?
– Не сам камень. То, что было на нём. Священник из здешней церкви рассказал мне. Тамплиеры посмеялись над Филиппом. «Оно никогда не будет твоим». Это и есть проклятие.
Афродита перевела взгляд с солнца на разбитый камень.
– Благословение, – прошептала она. – И проклятие.
Её глаза вспыхнули. Она сунула нож за пояс и внимательно осмотрела плиту.
– Как её открыть?
– Не знаю. Там должен быть какой-то механизм. Попробуй нажать.
Она ткнула в резьбу. Провела пальцем по краю. Подёргала, стараясь вытащить плиту. И чем дальше она пыталась, тем больше злилась.
– Иди сюда! – рявкнула она.
Минотавр вздёрнул меня на ноги и подтолкнул к стене. Я подошёл, осмотрел плиту, пытаясь потянуть время.
– Даю ещё две минуты, – сказала Афродита.
Я судорожно сглотнул и занял её место, ощупывая камень. Нажал посильнее, чем она. Сильнее потянул. Повернул. Дёрнул.
Казалось, всё бесполезно.
Слыша, как оба приближаются ко мне, я начал простукивать плиту. Всю, целиком. Когда я добрался до солнца, что-то сдвинулось.
– Слышали? – сказал я.
Они озадаченно посмотрели на меня.
Я нажал на солнце. Миг оно сопротивлялось, а потом я почувствовал, как что-то хрустнуло. Посыпалась каменная пыль, и солнечный круг скользнул в толщу камня.
Афродита ахнула. Затаив дыхание, она ждала, когда что-нибудь произойдёт. Я тоже. Но больше ничего не двигалось.
– Подожди, – сказала Афродита и вновь убежала наверх.
Вернувшись, она покачала головой:
– Там солнце не движется.
А я тем временем вспомнил другую секретную дверь в стене, которую видел не так давно. Чтобы открыть её, нужно было влить в отверстия разные жидкости. Ключи…
«Ключи, – подумал я. – Благословение и проклятие – это ключи».
И тут я понял.
Афродита наблюдала за мной.
– Ты знаешь, что делать, – сказала она.
– Я не… – начал я.
Минотавр ударил меня о стену.
– Даже сейчас, – сказала Афродита, – после всего ты до сих пор не воспринимаешь меня всерьёз.
Я не стал ждать, когда она вынет нож.
– Флорин, – прохрипел я.
Она замерла.
– Что?
– Флорин. Монета с тамплиерским крестом. Я думаю, это ключ – в буквальном смысле. Тамплиеры использовали флорины, чтобы издеваться над королями Франции во время коронаций. Но ещё тамплиеры дарят монеты людям, которые сделали им добро.
Афродита сообразила.
– Благословение… и проклятие. Значит, нам нужен флорин, чтобы открыть дверь?
На сей раз я не стал ничего скрывать. Реми наверняка уже передал ей всё через Колетт. Если я солгу, Афродита наверняка пустит в ход нож. Кроме того, правда – часть правды – даст мне нечто гораздо более ценное: шанс повторно использовать мою ловушку.
– У меня есть флорин Марина Шателена, – сказал я, делая вид, что сломлен. – Он в поясе.
