Королевский министр подозвал двоих из них.
– Возвращайтесь в Пале-Рояль, – сказал он нам. – Эти люди вас проводят. Прошу, барон, оставайтесь в своих покоях, покуда вас не позовут.
Мы повиновались – не то чтобы у нас был выбор.
Про прошествии некоторого времени Кольбер зашёл за мной. Теперь его сопровождал целый отряд стражников. Он приказал Тому остаться, а я последовал за ним по коридорам Пале-Рояля. Мне было не по себе. Повсюду раздавался грохот солдатских башмаков и громкие возбуждённые голоса.
Стражники растолкали толпу дворян, сгрудившихся у двери комнаты, и ввели нас внутрь. Здесь тоже была охрана – добрый десяток людей. Они удерживали двоих гостей герцогини – графа Амио с побагровевшим лицом и его испуганную жену.
– Кольбер? – сказал Амио. – Как вы смеете? Немедленно отпустите нас!
Министр не ответил. Он чего-то ждал.
Ещё четверо стражников пробились сквозь толпу. Они принесли два накрытых тканью тела и положили их на пол перед графской четой.
– Что это? – сказал Амио.
Кольбер сдёрнул ткань с одного из тел. Я увидел Минотавра с пронзённой грудью.
– Вы узнаёте этого человека? – спросил министр.
Графиня побледнела. Амио явно растерялся.
– Нет.
Кольбер откинул другое покрывало.
– А как насчёт неё?
Это была Афродита в своём жёлтом платье. Толпа ахнула, увидев жуткую рану в животе.
– Да, – сказал Амио, окончательно сбитый с толку. – Это горничная моей жены. Что с ней случилось?
Графиня выглядела так, словно готова была рухнуть в обморок.
– Погодите-ка… – сказал Амио и обернулся к жене. – Разве это не ваше платье? Боже праведный, почему оно на горничной?
– Этих двоих, – сказал Кольбер, – нашли в закоулках Двора Чудес, недалеко от ворот Сен-Дени. В письме, которое я получил, говорилось, что они были убиты после того, как обнаружили тайник со старым сокровищем тамплиеров и передали его своей хозяйке.
– После чего?! – воскликнул Амио. – Вы что же, полагаете…
Кольбер поднял палец.
– Я полагаю, мсье, что вам следует помолчать.
Амио захлопнул рот.
– Итак, графиня?.. – проговорил Кольбер.
– Я… – едва слышно прошептала она. – Я не… не имею к этому отношения.
В комнату вбежали ещё двое стражников, неся сундук, богато украшенный резьбой. Они поставили его у ног Кольбера.
– Это ваше, мадам? – сказал министр.
Графиня окончательно растерялась.
– Да.
– Ключ, пожалуйста.
Женщина сняла ключ с цепочки на шее. Стражники отперли сундук. Сверху лежало свёрнутое атласное платье. Стражники вынули его, и толпа вновь ахнула: сундук был полон сокровищ. В нём лежали несколько вещиц, украшенных драгоценными камнями – кубки, распятия и серебряная оправа. Они покоились на ложе из золотых флоринов, которыми был набит сундук.
Графиня оторопела.
– Как… как они здесь… Это не моё!
– Но вы только что сами вручили мне ключ, – заметил Кольбер.
– Но я не… я не могла… я никогда даже раньше не видела… Это он! – взвизгнула графиня, указывая на меня пальцем. – Это он всё подстроил! Он хочет меня подставить! И никакой он не барон, а простой ученик! А второй – пекарь!
Кольбер с каменным лицом слушал возмущённые вопли графини Амио. Окружавшие нас дворяне ошеломлённо наблюдали и перешёптывались, с восторгом предвкушая сплетни.
Амио оторопело посмотрел на жену.
– Дорогая… – начал он.
Женщина отшатнулась от него и попятилась, прижавшись спиной к стене.
– Я хотела всего лишь уехать домой! – крикнула она. – Почему ты меня не отпустил?
Кольбер сунул руку за отворот камзола и извлёк бумагу.
– По приказу короля, – объявил он, – сокровище тамплиеров конфискуется, а вас я приглашаю проследовать в Бастилию.
– Нет! – взмолилась графиня, когда стражники схватили её за руки. – Пожалуйста! Я всё расскажу! Прошу, только не в Бастилию!
Толпа раздалась в стороны, когда стражники вытащили графиню в коридор. Люди отшатнулись от неё, словно от чумной. И её крики эхом разнеслись по коридору дворца.
Охранники сопроводили меня обратно в мои покои. Войдя, я увидел, что комнату обыскивали. Вещи были раскиданы по полу, моя перина и тюфяк Тома – взрезаны; перья и солома разлетелись по паркету.
Том стоял у камина, держа на руках неподвижную Салли. У него на плече сидела встревоженная Бриджит. Мой друг заметно нервничал. Подле него переминались с ноги на ногу Аделар и Сангвин.
– Что-нибудь нашли? – спросил Кольбер у солдат.
Те покачали головами.
Кольбер смерил взглядом моих охранников:
– А вы кто такие?
– Я Аделар, мсье. А это Сангвин. Мы служим герцогу.
– Что вы тут делаете?
– Молодой господин попросил нас охранять мадемуазель, пока его не будет.
– И давно вы здесь?
– Со вчерашнего дня.
– За это время, – сказал Кольбер, – не замечали ли вы, что эти юноши делают нечто необычное или странное?
– Странное, мсье?
Аделар покосился на меня. Я словно бы случайно коснулся пальцами своего кошелька. Аделар посмотрел на Сангвина. Тот пожал плечами.
– Нет, мсье, – сказал охранник, – мы ничего странного не видели.
22–30 ноября 1665 года
Повечерие
Глава 63
После ареста мадам де Кольмар покушения на королевских родственников прекратились. Что же касается самой графини – из Бастилии просачивались слухи. Сперва она пыталась всё отрицать перед Кольбером, перекладывая вину на свою беспутную горничную, которую, как выяснилось, звали Мария-Луиза. Наконец, уступив давлению, мадам де Кольмар призналась. По словам графини, в заговор её вовлёк некий человек, чьё имя она отказывалась назвать. Она клялась, что не знает, кто такой Минотавр – он был ручной зверюшкой Афродиты.
Графиню упорно расспрашивали о её сообщнике, и она наконец согласилась рассказать о нём, если казнь ей заменят ссылкой.
Король Людовик проявил живейший интерес к этому делу, и вся аристократия Парижа сражалась за места в зале суда, где должен был состояться процесс.
Однако развлечение не состоялось. Утром того дня, когда должен был начаться суд, мадам де Кольмар нашли мёртвой в тюремной камере. Она покончила с собой. Говорили, что графиня приняла яд, хотя никто не мог понять, откуда он взялся.
