– Пожалуй, была бы кстати горячая ванна, милорд, – заметил Том, морща нос. – Уж Крохе – так точно не помешала б.
– Она б вам всем не помешала, – буркнула Салли.
Уиллоби умчался вниз, чтобы согреть воды.
Том ссадил Кроху с плеча и подтолкнул к Салли.
– Ступай с ней, – сказал он. – Она поможет тебе вымыться.
Салли протянула руку, но девочка не двинулась с места.
– Не бойся, – подбодрил её Том. – Салли не сделает тебе больно. Она мой друг.
Но Кроха обхватила Тома за ногу и крепко прижалась к нему.
– Ну ладно, – протянул Том, признавая поражение. – Похоже, так тому и быть.
В итоге Кроха осталась в нашей комнате.
В лохань я отправился первым. Вода, нагретая горячими камнями, источала аромат роз. Я лежал, чувствуя, как расслабляются все мышцы, и не вылезал, покуда кожа не начала сморщиваться. Что ж, статус лорда и впрямь имел свои преимущества.
Затем Том искупал Кроху – хотя, похоже, ей нравилось не столько мыться, сколько брызгать на Тома водой и хихикать. Он переносил это стоически, но, когда малышка отворачивалась, я видел мелькавшую в его глазах тревогу. Теперь, когда смылась грязь, на теле девочки проступили безобразные синяки, особенно яркие на фоне бледной кожи. И судя по торчащим рёбрам, она часто и регулярно недоедала. Я начал понимать, почему Кроха молчит. То, что с ней случилось, наверняка оставило болезненный след в её душе.
Итак, поскольку мы почти не разговаривали, я занялся другим делом. Салли оставила в нашей комнате вощёный кожаный мешок. В нём были вещи, которые удалось спасти после крушения. Мои вещи.
Я вынул содержимое и положил в ящик стола: полдюжины книг, пять из которых были написаны от руки – твёрдым и немного угловатым почерком, – и сундучок из вишнёвого дерева, запертый на два тяжёлых замка.
Сперва я пролистал книги. Две из них оказались дневниками, датированными 1652 годом. Том объяснил, что это дневники моего учителя, написанные в Париже; он приехал туда во время вспышки чумы, надеясь отыскать лекарство. Прочие книги о ядах, признаках и симптомах отравления, противоядиях. Я рассматривал иллюстрации и водил пальцем по строчкам, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь – что угодно – о человеке, который любил меня как родной отец.
Ничего.
Только пустота.
Я закрыл книги и взялся за коробку.
– Как её открыть? – спросил я Тома.
– Разве у тебя нет ключей? – отозвался он.
– Откуда бы…
И тут я вспомнил: пояс. На ферме Роберта я нашёл в нём пару железных ключей. Я вынул их, вставил в замки и повернул.
Щелчок.
Сундучок открылся, и я уставился на содержимое. Внутри лежала смерть: всевозможные виды ядов во флаконах, бутылочках и ампулах, крепко приделанных кожаными ремешками к бархатной подкладке.
Я был поражён, поняв, что знаю каждый из ядов и понимаю, как ими пользоваться.
Меж тем внутри были не только флаконы. Ещё там нашёлся мешочек, крепко завязанный кожаными ремешками. Я как раз собрался открыть его, когда увидел письмо – сложенное и засунутое за подкладку. На нём было моё имя…
Кристофер Роу
Особняк Шателенов
Остров Нотр-Дам, Париж
Вот оно. Трясущимися пальцами я развернул лист и прочитал послание Ворона.
Любезный Кристофер!
Поздравляю с победой. Ты сделал невозможное: нашёл сокровище тамплиеров, а это не удалось больше никому, включая и меня.
Не волнуйся, я никому не расскажу, что произошло на самом деле. Мне нравится, что нас с тобой теперь связывает общая тайна. И хотя я весьма обижен, всё же должен признать: было завораживающе наблюдать, как работает твой ум и смекалка. Теперь я понимаю, почему мастер Бенедикт выбрал тебя в ученики.
Вероятно, упоминание о наставнике тебя удивило? Уверен, что Бенедикт никогда не рассказывал обо мне. Посему я скажу кое-что: многие годы он был для меня настоящей занозой. А теперь, когда он умер, появился ты – и занял его место. И хотя я стараюсь не завидовать твоему успеху, он мне дорого обошёлся. Ты должен мне, Кристофер, а я всегда получаю свои долги.
Твой первый платёж – жизнь Марина Шателена. Нет, он умер не от своей болезни. Я отравил его и тем самым оставил тебе подсказку. Прежде чем ты начнёшь поиски, имей в виду: я убил его не потому, что он представлял для меня угрозу. Я сделал это, зная, что его смерть повредит Блэкторну и причинит тебе боль. В конце концов, гораздо интереснее сражаться с противником, который понимает, каковы ставки в игре. Я намерен сделать с тобой то, что должен был сделать с твоим учителем ещё много лет назад: я заставлю тебя страдать. Буду отнимать у тебя всё, что ты любишь, – одно за другим, пока не останемся только мы с тобой. И когда я оберу тебя дочиста, ты поймёшь.
Найди подсказку, которую я тебе оставил. Обдумай всё хорошенько. И разберись, что это может значить. Спешить некуда. У меня ещё есть дела, которые надобно завершить, прежде чем мы начнём игру. До тех пор – будь здоров, Кристофер. Наслаждайся жизнью, пока у тебя она есть. Когда я буду готов – я приду за тобой.
Ворон.
И да: я словно бы снова услышал птицу из своих снов.
– Ты в порядке?
Я посмотрел на Тома. Кроха – мокрая и завёрнутая в одеяло – сидела у него на коленях, и Том расчёсывал ей волосы серебряным гребешком, позаимствованным у Салли.
Оба смотрели на меня.
Я сцепил пальцы в замок, чтобы не дрожали руки. Во рту стоял привкус меди.
– Что мы знаем об этом человеке? – спросил я. – Вороне?
– Почти ничего. Мы встречались с ним в Париже, но он использовал вымышленное имя. Он довольно стар – должно быть, ему за пятьдесят. И ещё…
Том рассказал мне об убийстве Марина Шателена, старого друга моего учителя, прибавив, как поразила нас всех его смерть. Особенно переживал племянник Марина – Симон.
– Этот Симон знает что-нибудь о Вороне? – спросил я.
Том покачал головой:
– Он даже не знает, что Ворон существует. Ты не сказал ему, что было в письме.
– Почему?
– Симон – парень горячий. Ты боялся, что он станет охотиться за этим человеком и погибнет. И, вероятно, был прав. – Том помедлил. – Но я думаю, в основном ты не сказал ему, потому что тебе было стыдно. Ты винил себя в смерти Марина.
Теперь, прочитав письмо, я полагал, что, видимо, так оно и есть. Ворон убил Марина, чтобы причинить мне боль. И значит: любой человек, которого я называю своим другом… может погибнуть от рук Ворона. А виноват в этом буду я.
