Роджер Хэддок развалился на стуле, закинув ноги на стол. Он выглядел моложе, чем мне показалось вначале, – от силы лет тридцати. У него были длинные жирные волосы, а в густой чёрной бороде застряло что-то, похожее на кусочек селёдки. Он продолжал петь, глядя в огонь и словно не заметив, что все остальные замолчали. Капитан размахивал полупустой кружкой в такт мелодии – и далеко не всегда в этот такт попадая.
В Амстердаме красотка жила.
Ну-ка, слушай, что я говорю!
– Капитан Хэддок? – сказал я.
В Амстердаме красотка жила,
И красотка меня предала!
– Капитан Хэддок? Я бы хотел обсудить, нельзя ли нанять ваш корабль…
И с тобою я снова гулять не пойду, красотка моя!
Спиной я чувствовал обращённые на меня взгляды. Мышь в логове кошек. Со лба струился пот, но я не смел его стереть. Чем дольше я стоял здесь – перед капитаном, не обращавшим на меня внимания, тем больше веселились его люди. Интересно, успеет ли Том, прижимавший к себе перепуганную Кроху, хотя бы выхватить клинок?..
И вдруг к горланящему Роджеру Хэддоку присоединился ещё один голос – высокий и чистый, поющий без единой фальшивой ноты.
И гулять не пойду, не пойду,
Ведь опять попаду я в беду,
Не пойду я с тобою гулять, красотка моя!
Пиратский капитан ошалело поднял голову. Мы с Томом тоже оторопели. Салли присоединилась к Хэддоку. В глазах капитана зажёгся дьявольский огонёк. Он начал второй куплет, в котором слова были несколько непристойными. Салли продолжала, отбивая такт.
Третий куплет оказался ещё похабнее второго. Салли порозовела. Пират улыбнулся и продолжал. И тогда к ним присоединились остальные моряки. Капитан Хэддок неотрывно смотрел на Салли, будто ожидая, когда она запнётся, не осмелившись продолжать. Но хотя девушка покраснела как помидор, она допела песню до самого конца, не пропустив ни единой строчки.
Не пойду я с тобою гулять, красотка моя!
Трактирный зал взорвался радостными возгласами. За руганью и призывами выпить ещё эля последовали с полдюжины песен, доносившихся из всех углов и наполнявших кислый воздух какофонией. Кроха спрятала лицо на груди Тома.
Капитан Хэддок не присоединился к хору. Всё ещё улыбаясь, он осушил кружку и похлопал себя по бедру.
– Посиди со мной, малышка, – сказал он, – и мы так споём, что небесам станет жарко.
Я взял пустой стул, стоявший поблизости, и капитан перевёл мутный взгляд на меня:
– Вообще-то, я имел в виду не вас, сэр.
– Вы капитан Хэддок? – спросил я.
– Был им, когда приплыл сюда. – Он рыгнул. – Правда, с тех пор прошло уж три недели. Теперь я могу быть кем угодно.
– Я Кристофер Эшкомб, барон Чиллингем.
– Рад за вас.
– Нам нужен корабль.
– А кому ж не нужен? – Он грустно заглянул в свою кружку. – Там пусто…
– Позвольте, я это исправлю? – сказал я и, вынув полпении, отдал распоряжения служанке.
– Хороший мальчик. – Он проводил служанку взглядом. – Может, купите мне и её тоже?
– Девушка не мул, капитан, – резко сказала Салли, – чтобы покупать и продавать её.
Хэддок хлопнул меня по руке:
– А у неё есть норов, а? Будь я лет на тридцать моложе… Нет, погоди… тогда б я ещё не родился. – Он принялся считать на пальцах: – Двадцать семь… двадцать шесть… двадцать пять…
Заставить его говорить о деле оказалось сложнее, чем я рассчитывал. Когда служанка поставила на стол кружку, я отодвинул её от капитана.
– Эй! – возмутился он.
– Как я сказал, нам нужен корабль.
– А от меня что требуется?
– У вас он есть, не так ли?
– «Мантикора»! – крикнул он.
– «МАНТИКОРА»! – в один голос рявкнули моряки в ответ.
– Гордость Англии, – сказал капитан Хэддок. – Лучший корабль, который когда-либо бороздил волны.
– Мы бы хотели его нанять. Нам нужно доставить курьера в Саутгемптон.
– Зайдите через пару месяцев. – Он выхватил кружку у меня из рук и сделал большой глоток.
– Нам нужно сейчас.
Он пожал плечами:
– Жизнь полна разочарований. Когда вы станете старше, вы поймёте.
– В чём загвоздка? – спросила Салли.
– Загвоздка, моя дорогая, в погоде. Она проклята. – Хэддок наклонился к нам: – В последнее время штормит и всё более странно. Словно кто-то вызывает бурю из самой преисподней.
Том вздрогнул. У меня тоже свело живот, словно я не сидел на стуле, а плыл по этим жутким волнам.
– О, ясно, – сказала Салли. – Вы боитесь.
Хэддок насупился:
– Боюсь? Я? На море я не боюсь ничего.
– Тогда почему не поплыть?
– Потому что я счастлив здесь. Здесь тепло, сухо, эль течёт рекой, и временами симпатичная девчонка вроде тебя приносит с собой немного солнечного света.
– В Саутгемптоне есть эль и красивые девушки, – заметил я.
– Не сомневаюсь. Но они там, – он махнул на восток, – а я здесь. И чтобы добраться отсюда туда, придётся мёрзнуть и мокнуть. Нет, спасибо. Мы взяли у голландцев достаточно добычи, чтобы продержаться два месяца. Так что через два месяца и возвращайтесь.
Я поразмыслил.
– Как насчёт трёх месяцев?
– Если вернётесь через три, нас тут уже не будет.
– Нет, я о деньгах. Получишь достаточно, чтобы прожить в Саутгемптоне три месяца. Если согласишься плыть.
Он посмотрел на меня, и я увидел, как в его мутных глазах мелькнул огонёк.
– Потребуется кое-что побольше пении, чтобы я оторвал зад от этого стула. Подсказка: слово начинается с «ф».
– Форель, – бросила Салли.
– О-о, неплохо.
Я положил на стол четыре золотых луидора.
– Как насчёт этого?
Хэддок глянул.
– Это не английское золото.
– Золото есть золото. Каждый луи стоит больше фунта.
– Здесь Англия, – прорычал он. – Ничто не может стоить больше фунта.
– Так или иначе, этого хватит тебе и твоей команде на лишний месяц.
Пират прищурился:
– Удвой это – и по рукам.
