– Этот штрих над словом, – сказала Салли. – Может, это точка. Для i или j.
Возможно. Я собрал всё вместе и получил:
– Это что-то значит? – спросил Том.
– Не для меня.
Мои друзья тоже ничего не понимали. Мы зашли в тупик. И продолжили путь.
Возвращаясь на ферму Роберта, я испытал странное чувство. Как было жутко впервые проснуться там, не зная, кто я! Теперь же это было единственное место, которое казалось мне знакомым. В каком-то смысле я будто шёл домой. Думаю, Кроха тоже чувствовала нечто подобное. Когда мы поднялись на холм, она начала ёрзать и озираться по сторонам. Когда же мы пересекли две цепочки следов, Кроха свесилась с плеч Тома и указала на них.
Я кивнул:
– Это наши. Остались со вчерашнего дня.
Кроха ещё больше развеселилась и толкнула Тома пятками, словно подгоняя лошадь. Он заржал, и девочка рассмеялась.
– У тебя хорошо получается, – сказал я.
– С ней легко быть хорошим. – Том поднял руку и пощекотал Кроху. Она захихикала.
Том внезапно погрустнел:
– Я скучаю по своим сёстрам.
– Молли, – произнёс я неожиданно для себя.
Том замер и уставился на меня.
– Да, – сказал он.
Голова взорвалась жгучей болью. Я охнул. Я словно бы видел имена, написанные огненными буквами внутри моего черепа.
– Сесили. – Я прижал ладони к вискам, пытаясь хоть немного притушить бушующее в голове пламя. – Изабель. Кэтрин. Эмма. И Молли.
– Да! Это они! – Том схватил меня за плечи: – Ты вспомнил!
Боль. В черепе грохотало, мозг пылал. Я рухнул на снег.
– Кристофер!
Том помог мне встать. Салли стряхнула снег с моего воротника. Кроха, которую Том поставил на землю, смотрела на меня с серьёзным выражением лица.
Я вдыхал морозный воздух, пока пламя в голове не поугасло. Меня мутило.
– Ты в порядке? – спросил Том.
Я кивнул. В желудке снова забурлило.
– Ты вспомнил, – сказала Салли.
– Нет.
– Но ты назвал их имена, – настаивал Том.
– И это всё, что я знаю. Просто имена. Я не помню этих девочек. Ни их лиц, ни голосов…
Тем не менее, когда тошнота прошла, я решил, что это хороший знак. Имена сестёр Тома были первым личным воспоминанием, которое удалось вернуть.
Том отвлёк меня от этих мыслей:
– Кто-то идёт.
Я увидел Уиза. Он поднимался на холм, держа в руках свой длинный лук. На одном плече – кроличья шкура, на другом – освежёванная тушка. Улыбаясь, Уиз махнул нам. Мы подошли к нему и на ферму вернулись все вместе.
Роберт был рад снова меня видеть, но особенно обрадовался он Крохе.
– Мы везде тебя искали! – упрекнул он малышку.
Я извинился. Конечно, мне следовало сообразить, что Роберт будет волноваться.
– Я должен был послать весточку.
– Ничего. Я рад, что она в порядке, милорд. И, вижу, в хороших руках.
Я представил Тома и Салли, используя наши фальшивые личности. Было неловко лгать Роберту. Если кто и заслуживал правды – так это он. Но если люди узнают, что мы – простолюдины – притворяемся дворянами, нам грозят большие неприятности.
Что до Роберта – он был в восторге, что я нашёл своих друзей. А когда я назвался бароном Эшкомбом, он обрадовался, что я наконец-то выяснил своё имя.
– Говорил же я вам, что вы лорд! – весело сказал он.
– М-м… Да.
– А как ваши воспоминания?
Я покачал головой.
– Ладно, будем надеяться, что Сибил поможет.
Мы с Томом и Салли обменялись взглядами. Роберт нахмурился:
– Что вам про неё наболтали?
Я понимал, что он и так уже знает ответ.
– Что она ведьма.
– Нет, – сказал Роберт. – Сибил никогда и никому не причиняла вреда.
– Как насчёт меня?
– Вас? Сибил вас спасла. Вылечила от болезни.
– Кое-кто предположил, что она-то и забрала воспоминания.
– Зачем ей это делать?
– Я не знаю. Но ты сказал: она чего-то хочет от меня. Может, так у неё есть гарантия, что она получит желаемое?
Эта мысль, похоже, встревожила Роберта, но он не желал верить.
– Милорд… я знаю, что люди говорят о Сибил. Но для этой фермы она делала только добро. Прошу вас, будьте осторожнее со словами. Если вы объявите, что Сибил ведьма и украла вашу душу… Обвинение из уст такого человека, как вы, будет иметь вес.
До сих пор это не приходило мне в голову. Если барон Эшкомб объявит, что Сибил О’Мэлли прокляла его, то дело может даже до суда не дойти – её просто линчуют. Неуютно было осознавать, что я держу жизнь Сибил в своих руках – я ведь даже не видел эту женщину. Да, нужно следить за языком…
Впрочем, я вернулся на ферму Роберта не затем, чтобы обсуждать Сибил.
– Когда исчезла Эмма Лизл, – сказал я, – никто не находил знак, нарисованный кровью? Что-то вроде этого? – Я показал Роберту ткань.
Нахмурившись, он некоторое время рассматривал надпись, а затем передал рубашку Уизу. Тот покачал головой.
– Никто не видел никакой крови.
Том задумчиво огляделся по сторонам.
– Что ты делаешь?
– Ну, – сказал он, – в Крукс-Холлоу знак был спрятан. То есть, я хочу сказать, там, конечно, лежал тот странный камень, который неизвестно откуда взялся, но знак не увидеть, если не перевернуть его.
Отличная мысль. Возможно, мы что-то упустили.
– Проводите нас обратно к реке.
Мы двинулись в путь. Сейчас снег на берегу наверняка уже порядком утоптали.
– Ты не видел никакого камня? – спросил я Уиза.
Тот покачал головой.
Я тоже не видел. Но Эмма исчезла во время метели. Если камень где-то есть, он скрыт под снегом. Нужно копать.
Перевёрнутое ведро Эммы до сих пор стояло на берегу. Кто-то может воспользоваться им, но остальным тоже нужны инструменты. Уиз отправился за ними в сарай, но я окликнул его:
– Уиз!
Он обернулся. Я кивнул на ведро Эммы:
– Ты сказал, что оно просто стояло вот так? У реки?
Уиз кивнул.
– Ты его трогал? Двигал?
Он качнул головой.
Я подошёл к ведру и поднял его. И под ним лежал камень с кровавой надписью.
