Глава 24
Я поднял камень. Это был красный песчаник, плоский и тяжёлый, хотя поменьше, чем тот, в Крукс-Холлоу. Символы здесь были чёткими, не расплывчатыми: ведро Эммы защитило их от падающего снега.
Уиз и Роберт потрясённо взирали на камень. Роберт заметно встревожился. Казалось, он переосмысливает то, что сказал о Сибил. И ему не нравились эти мысли.
Мне они тоже не нравились, потому что теперь мы знали: детей не просто украли. Их забрали для какой-то ужасной цели. И пришло время спросить Сибил, что происходит.
Роберт дал ясные и чёткие указания: идти по берегу реки на север и свернуть к востоку, когда увидим дерево, похожее на искорёженного великана.
Итак, мы шли вдоль реки. Внезапно Том остановился – так неожиданно, что я врезался ему в спину.
– Вы только гляньте, – сказал он.
Перед нами возвышалось толстенное дерево; старая узловатая кора была покрыта шишками и наростами, так что в центре ствола возникло нечто, похожее на иссохшее бородатое лицо. Над головой раскинулись могучие ветви. Две из них напоминали раскинутые в стороны руки с тысячами длинных кривых пальцев. В одном месте ствол был расколот и чёрен, словно туда ударила молния. У подножия дерева извилистые корни взрывали землю, словно множество скрюченных ног.
Мы смотрели на изувеченного великана – и чем дольше смотрели, тем упорнее казалось, что он тоже смотрит на нас.
Ветви качались на ветру, дерево скрипело, узловатые пальцы тянулись к нашим шеям…
Мы поспешили уйти оттуда. Том повёл нас на восток, в глубь леса. В скором времени мы вышли на небольшую поляну, где стояла хижина Сибил.
Впрочем, «хижина» – это, пожалуй, слишком громко сказано. Бесформенное нагромождение саманных кирпичей, досок и камней делало дом Сибил более похожим на нору какого-нибудь животного, чем на человеческое жилище. Из трубы поднимался дымок, рассеиваясь среди заснеженных веток.
Я вздохнул:
– Прежде чем входить, надо приготовиться.
– Как? – сказал Том. – Прислушаться к голосу разума и сбежать отсюда побыстрее?
– Может, достанешь шпагу?
Том ссадил Кроху с плеч и размотал тряпку на рукояти клинка. Он вынул шпагу из ножен и стиснул её обеими руками.
– Что теперь? – прошептал он.
Больше делать было нечего. Мы вошли в хижину.
Глава 25
Более всего меня удивил запах.
Обстановка в хижине оказалась самой что ни на есть простой. Соломенный тюфяк, колченогий стол с дубовой палкой вместо одной из ножек, стопка глиняных плошек у стены. Под потолком натянутые верёвочки, с которых свисали пучки трав. В очаге, неровно обмазанном глиной, пылал огонь, и над огнём висел кипящий котёл.
Впрочем, котёл – не самый необычный предмет в хижине ведьмы. А вот что поразило меня – и сбило с толку, – так это запах, висящий в воздухе. Тяжёлый землистый запах высыхающих листьев, трав и кореньев. Это было так… знакомо.
Я ощутил тепло – но не от пламени очага. Оно шло словно изнутри меня. Из самого сердца. Я пошатнулся, чувствуя головокружение.
Наш дом, – сказал мастер Бенедикт.
Наш дом… – подумал я.
Ты помнишь? – прошептал он, и на миг я увидел тень у огня: худой, нелепо долговязый старик, склонившийся над пламенем.
Но тут же тень исчезла.
Мало-помалу голова перестала кружиться, и я увидел у котла женщину. Да, она была старой, но вовсе не долговязой. Чуть выше Салли – и такая хрупкая, что, казалось, любой ветерок сломает её пополам. На лице старухи лежала печать неизбывной усталости, и мне показалось, что эта женщина давно уже сломлена жизненными невзгодами.
Сибил О’Мэлли обернулась к нам. Её взгляд задержался на шпаге Тома, затем – на платье Салли, а потом, как ни странно, на моих облепленных снегом сапогах.
Наши взгляды встретились. Её глаза были полны горечи – такой острой, что она пронзила меня до самых костей. У женщины был ирландский акцент – тягучий говор жителей изумрудного острова.
– Вас послали убить меня?
– Мы никому не желаем зла, – осторожно сказал я.
– Стало быть, вы всегда входите в чужие дома без приглашения и с оружием в руках?
Том покраснел и опустил шпагу.
– Что вам нужно? – спросила Сибил.
– Меня зовут Кристофер Эшкомб, барон Чиллингем, – сказал я. – Я внук Ричарда Эшкомба.
– Я знаю.
– Да?
– Мы уже встречались.
Я покосился на Тома и Салли.
– И когда же?
Сибил тонко улыбнулась:
– Вы не помните этого, поскольку спали.
Мне было вовсе не до шуток.
– Что ты со мной сделала?
– Это зависит от многих вещей. Что с вами не так?
Я определённо был не в настроении шутить.
– Роберт сказал, что ты просила меня прийти.
– Совершенно верно. А теперь спрошу ещё раз: что с вами не так?
Я не видел причин скрывать от неё правду.
– Я ничего не помню.
– Что именно?
– Ничего, что имеет для меня значение. Не могу вспомнить, кто я.
Миг Сибил рассматривала меня.
– Интересно…
Мне упорно казалось, что эта женщина играет со мной. И хотя она пугала меня, я разозлился.
– Роберт сказал, что мы с тобой разговаривали, когда я лежал в беспамятстве. Что произошло? Скажи, что ты со мной сотворила?
– А если не скажу? Что вы сделаете?
Я замер. Сибил была права. Что я сделаю? Что я мог поделать?..
Салли положила руку мне на плечо.
– Кристофер уже сказал тебе: мы никому не желаем зла. Просто хотим, чтобы к нему вернулась память. И чтобы нашлись пропавшие дети.
Сибил О’Мэлли ответила не сразу. Она сняла с верёвки несколько листьев падуба и поднесла к котлу, словно собираясь бросить в варево.
– Дети… – протянула она.
– Да, – сказал я. – Они исчезли.
– Я знаю.
– Местные жители винят тебя.
– Ну разумеется.
– Они говорят, что ты ведьма.
– Я не ведьма.
– Они считают, что ты призвала Белую даму.
Женщина не ответила.
– Ну? – сказал я. – Это правда?
