Когда юноша вышел из комнаты, сэр Эдмунд сказал:
– Прошу прощения, милорд. У Джулиана слишком много разных идей в голове. Обещаю, он вас не побеспокоит, пока вы будете здесь гостить. В любом случае, ему больше нравится гулять по округе, охотиться, исследовать местность, общаться с селянами. Я позабочусь, чтобы он не доставлял вам проблем.
– Всё в порядке, – сказал я, хотя, честно сказать, не был уверен, что смог бы две недели кряду выносить бурный энтузиазм Джулиана. – Я тоже был в восторге, когда меня начали обучать фехтованию.
– О. Да… – Сэр Эдмунд неуютно поёжился. – Тогда я непременно буду держать его подальше от всего этого. Я не хотел бы подавать ему подобные идеи. Уверен, потом он возжелает уехать и поступить в армию. – Дарси вздохнул. – Полагаю, все молодые люди мечтают о приключениях. И я когда-то мечтал. Но вместе с этим восторгом приходит тьма и… видите ли, Джулиан не годится для подобных вещей.
Его слова о тьме явно несли в себе больше, чем могло показаться на первый взгляд. Мне не терпелось расспросить Дарси о тех днях, когда он был охотником на ведьм, и – что ещё более важно – о кровавой надписи, но тут вернулся Джулиан. Следом слуги внесли ужин, и я понимал, что придётся повременить с вопросами до конца трапезы. Беседы о ведьмах и крови были слишком вульгарны для ужина за столом баронета.
Сэр Эдмунд говорил не умолкая – думаю, отчасти затем, чтобы пресечь бесконечные вопросы сына. Альваро ел молча, предоставляя баронету наслаждаться беседой – что тот, по-видимому, и делал. Он немного рассказал о здешних местах, но в основном пытался перевести разговор на моего предполагаемого деда. Мысль о том, что сюда может приехать сам Ричард Эшкомб, внушала баронету непомерный восторг. Для него это означало престиж. Дарси так и сыпал именами – лорд Эшкомб, герцог Йоркский, король Карл.
И хотя обстановка, одежда, серебряные вещицы, которые окружали нас, и так демонстрировали его богатство, он то и дело словно бы невзначай упоминал, какая дорогая картина висит на стене или в какой экзотической стране были сделаны кубки, стоявшие на столе.
Мне вспомнилось, что сказал Дарси о своём баронетстве. Титул не перешёл к нему по наследству; сэр Эдмунд получил его (скорее всего, купил) от короля пять лет назад. Этим богатством – и статусом – он владел не с рождения, но такая жизнь ему определённо нравилась.
Он что-то от тебя хочет, – сказал мастер Бенедикт. – Твой приезд даёт ему возможности.
Если Дарси планировал использовать меня, чтобы снискать расположение лорда Эшкомба, то его ждёт большое разочарование. Но сейчас это было мне на пользу: я мог попросить у баронета помощи, намекнув, что в будущем всё ему вернётся сторицей.
Я ждал, изнывая от нетерпения, пока ужин не кончился. Сэр Эдмунд спросил, что я думаю о Девоншире. Ну, наконец-то!
– Он прекрасен, – сказал я. – И все люди, кого я встречал здесь, были очень добры. Хотя, конечно, я узнал и о ваших бедах.
– Бедах?
– Я имею в виду детей.
Сэр Эдмунд недоумённо уставился на меня:
– Детей?
– Пропавших детей, – пояснил я.
Дарси бросил взгляд на Альваро, но его друг выглядел таким же озадаченным.
– Какие-то дети пропали? – спросил испанец.
Мне вспомнились слова Сибил и то, с каким презрением она говорила о моём титуле. Я начал понимать её. Дарси был самым богатым человеком в графстве, он жил в достатке и роскоши, мечтая о пэрстве и не обращая внимания, что творится у него за воротами.
– Мы ничего об этом не слышали, – сказал сэр Эдмунд. – Джулиан, ты что-нибудь знаешь о пропавших детях?
Юноша кивнул:
– Маленький Джек исчез из Кингстон-Осдейла. Я помогал его искать, но мы ничего не могли поделать. Он упал в реку.
– Откуда вы знаете? – спросил я.
– Следы на снегу. Они вели прямо к берегу. Должно быть, он поскользнулся на камне и утонул.
Именно так думал и я до того, как обнаружил кровавую надпись.
– А тело нашли?
– Нет.
– Значит, он не утонул.
Сэр Эдмунд с любопытством посмотрел на меня:
– Почему вы так думаете?
– Потому что пропал не только маленький Джек. Исчезла Эмма Лизл с фермы Роберта Драйдена, сын Алана Кэвилла из Крукс-Холлоу и ещё как минимум двое детей. Кто-то утащил их.
– Утащил?.. Вы имеете в виду животных? Диких собак?
– Не собак, – сказал я. – Селяне утверждают, что это сделала Белая дама.
В комнате стало тихо. Сэр Эдмунд и Альваро посмотрели друг на друга. Джулиан разглядывал свою тарелку.
– Что они видели? – спросил Альваро.
– Ночью они видели свет. А я обнаружил в двух местах кровавые знаки. И готов поспорить: найдём ещё, если будем искать.
– Кровавые знаки… – сказал сэр Эдмунд, – как они выглядели. Какие-то символы?
– Это слово.
Дарси, казалось, был поражён:
– Слово?
– Я разобрал некоторые буквы. Но целиком прочитать не смог.
Вынув из-под пояса ткань, я протянул её Дарси. Баронет посмотрел на неё, словно не понимая, что с ней делать. Потом развернул. И ахнул.
Глава 28
Сэр Эдмунд отшатнулся от стола – так резко, что его кресло упало и баронет рухнул на пол вместе с ним. Несмотря на боль, он не потерял сознания и лежал на ковре, широко распахнув глаза.
Альваро вскочил на ноги, опрокинув собственный стул, и тот со стуком ударился о каменный пол. Испанец схватил нож, переводя взгляд с меня на кровавую надпись. В его глазах сверкала безмолвная, но яростная угроза.
Я встал. Салли схватила меня за руку, стиснув запястье. Мы с Альваро смотрели друг на друга через стол. А Джулиан так и сидел, глядя на свою тарелку, словно она была самой важной вещью на свете.
– Стойте! – крикнул с пола сэр Эдмунд. – Стойте, все! Альваро! Альваро!
Испанец повернул голову к Дарси, но продолжал держать меня в поле зрения.
– Помоги мне, пожалуйста, – сказал сэр Эдмунд.
Альваро, казалось, что-то мысленно прикидывал. Он медленно положил нож на стол, подошёл к Дарси и помог ему подняться на ноги.
– Всё в порядке. – Сэр Эдмунд поморщился. – Я просто был слишком ошеломлён. – Он кивнул на ткань с кровавыми символами: – Вы не знаете, что это такое, да?
– Как я уже сказал, я понял, что это слово, но не могу прочитать его.
– Тогда радуйтесь, милорд. Потому что если б сумели его понять, то подвергли бы свою душу опасности.
– А вы можете прочитать? – спросила Салли.
Дарси кивнул:
