– Спасибо, – рассеянно сказал я. Даже эта вкуснотища не вызывала у меня аппетита.
Уиз слегка коснулся моего плеча. Указал на меня, потом положил руку на грудь. Лицо его выражало беспокойство.
– Нет, – ответил я. – Со мной не всё в порядке.
Он показал на мой рот, потом на себя.
«Не хочешь рассказать мне?»
Я вздохнул:
– Вчера кто-то пытался убить нас.
Старик выглядел потрясённым. Он развёл руками:
«Кто?»
– Не знаю. Мы не видели его лица. – Я кивнул на лук Уиза: – Но он стрелял в нас, когда мы пришли в Хук-Реддейл.
Уиз напрягся и покачал головой. Сперва я подумал, что он испугался, услышав о жилище Белой дамы, но потом понял.
– Я знаю, что это был не ты, – сказал я. – Тот человек ниже ростом. Я полагаю, это Джулиан Дарси.
Старый охотник нахмурился и покачал головой.
– Но ты так не думаешь, да? Ты знаешь его?
Он кивнул. Показал на свои глаза, потом на лук, потом на улицу и сделал движение пальцами, изображая шаги.
«Я видел его на охоте».
Уиз помедлил. Пошевелил пальцами возле виска, затем положил руку на сердце и покачал головой. Мне казалось: я понял, что он хочет сказать.
«Джулиан – человек со странностями, но не злой».
– Сибил говорила то же самое. Она решила, что отец обманом заставил его это сделать.
Уиз нахмурился ещё сильнее, но ничего не ответил.
Том заворчал и проснулся. Он сел, глядя на нас мутными глазами. Кроха передвинулась на кровати и обхватила его за талию.
Он застонал.
– Уже 1666-й?
– Будет через неделю, я так полагаю.
Том снова плюхнулся на кровать.
– Разбуди меня, когда наступит новый год.
Кроха прижалась к нему.
– Прости, – сказал я, – но нам надо поговорить. Кроха? Кроха!
Глаза девочки были закрыты.
– Я знаю, что ты меня слышишь, Кроха.
Том снова сел. Салли тоже проснулась и повернулась на тюфяке:
– Что случилось?
– Мы должны поговорить с девочкой.
Девочка, о которой шла речь, больше не притворялась спящей. Она цеплялась за Тома, и вид у неё был испуганный.
– Зачем? – спросил Том.
– Кроха что-то знает. И мы больше не можем ждать, когда она скажет сама. Нам тоже пора узнать.
Я наклонился вперёд. Малышка уставилась на меня огромными синими глазищами.
– Знаю, тебе страшно, – сказал я. – Мне тоже. Но нам очень нужна твоя помощь. Не только ради нас самих. Несколько маленьких мальчиков и девочек потерялись. Они скучают по своим семьям, а семьи скучают по ним. Расскажи нам, что ты знаешь. Пожалуйста.
Кроха дрожала. В глазах появились слёзы. Том повернул девочку к себе и вытер их большим пальцем.
– Не бойся, – сказал он. – Никто больше не сделает тебе больно. Я обещаю.
Том дотянулся до шпаги, прислонённой к стене, снял тряпку, скрывающую рукоять, и вынул клинок из ножен, положив его себе на колени.
– Видишь? – проговорил Том. – Я не дам тебя в обиду. Вечность защитит нас.
Кроха уставилась на шпагу, её взгляд перемещался от сверкающего клинка к блестящему, неимоверно красивому лунному камню на рукояти. Затем, сморгнув слёзы, она едва слышно прошептала:
– Пуритане. Это воры пуритане.
Я приподнялся со стула.
– Что? Это воры пуритане? О чём ты?
– Она сказала «воры»? – спросила Салли. – Мне послышалось «ворон».
В этом было ещё меньше смысла.
Я опустился на колени у кровати, и Кроха сжалась, приникнув к груди Тома.
– Полегче, – с упрёком сказал он.
– Кроха, – проговорил я так спокойно, как только мог, – ты сказала «ворон» или «воры»? «Это воры пуритане»?
Том нахмурился:
– Кристофер!
Сперва я подумал: он недоволен, что я напугал малышку. Но Том смотрел мне за плечо. Я обернулся.
Дело было в Уизе. Он прижался к стене, в ужасе глядя на Кроху. Его губы беззвучно шевелились.
Я подошёл:
– Уиз? В чём дело?
Я потянулся к его руке, но он отдёрнул её.
– Всё в порядке. Это я. Всего лишь я.
Старик вроде бы немного опомнился. Он посмотрел на меня, потом указал на Кроху. У меня заколотилось сердце.
– Ты понимаешь, что она говорит?
Он кивнул.
– О пуританах? Это воры пуритане?
Уиз покачал головой.
– Не воры? Или она говорит не о пуританах?
Старик оглядел комнату. Внезапно он указал на огонь.
– Огонь? – сказал я. – Пожар? Тут где-то был пожар?
Он покачал головой и подошёл ближе, указывая на пламя.
– Пламя? – спросил я. – Дым?
Уиз покачал головой.
– Очаг? – сказал Том.
– Дымоход? – предположила Салли.
Уиз сник. Затем вдруг выпрямился, словно у него появилась идея. Он кинулся на улицу, маня нас за собой. Мы выскочили, даже не надев плащи. Роберт, выходивший из дома, остановился в снегу, озадаченно глядя на нас.
– Что-то не так, милорд?
Я не ответил. Солнце поднималось из-за горизонта среди облачного покрова, окрашивая небо ярко-красным цветом. Уиз указал на него.
– Солнце. – Я силился понять, что имеет в виду немой. – И огонь. Пожар… в небе? Падающая звезда? Комета? Прости, я не понимаю.
На лице Уиза отразилась досада. Как и на моём, полагаю. Он ненадолго задумался. Потом вдруг схватил меня за рубашку. Встряхнул её, потерев пальцами ткань.
– Шёлк? – сказал я. – Гладкий?
Он покачал головой. Задрал мне рубашку и коснулся пояса. Роберт пришёл в ужас:
– Уиз! Нельзя так обращаться с его светлостью…
Я отмахнулся от фермера, внимательно следя за Уизом. Тот перебирал флаконы в поясе – вытаскивал и убирал обратно. Потом нашёл то, что искал, выхватил пузырёк и торжествующе встряхнул.
Внутри загремели пилюли. Они были маленькими, синего цвета. Я уже видел их, когда осматривал пояс в первый раз.
– Синие пилюли? – сказал я в замешательстве.
– Что это? – спросил Том.
– Pilula hydrargyri. Или попросту синие пилюли, как их называют. Они помогают от запора. И от чахотки. И… ну, много от чего.
