– Том!
Я выбрался из-под Салли и кинулся к лестнице, но тут краем глаза заметил движение.
«Джулиан», – понял я – и обернулся.
Он тоже поднялся на ноги и вытаскивал из стойки длинный лук. Я бросился на него, сжимая шпагу. Он выхватил из колчана стрелу.
– Нет! – заорал я, двинув его рукоятью шпаги в висок. Голова юноши откинулась назад, он стукнулся затылком о стену и повалился, выпустив оружие.
«Ты вырубил его», – в изумлении сказал я себе. Потом перерезал тетивы всех луков. Когда Джулиан очнётся, у него не будет под рукой подходящего оружия.
Сэр Эдмунд приподнялся. Он одурело глянул по сторонам и повернулся к лестнице. Салли, прижимая к груди раненую руку, пнула его каблуком в опухшую от подагры ногу. Баронет побледнел, разинув рот в беззвучном крике, и повалился на пол, хватаясь за лодыжку.
Я думал только об одном: «Том». Мой друг в беде! Я побежал, перепрыгнув через корчащегося сэра Эдмунда и молясь, чтобы не увидеть худшее.
Том стоял у подножия лестницы, спиной ко мне. За ним виднелись ноги Альваро.
– Том?
Он обернулся и сокрушённо развёл руками.
– Я не хотел, – сказал Том.
И я увидел. Голова Альваро была повёрнута под странным углом. Он скатился с лестницы, а Том обрушился на него всем своим немалым весом… Испанец сломал себе шею.
Я поневоле отвёл взгляд, утешая себя тем, что, по крайней мере, на полу лежит не Том.
– Ты цел?
Он молча кивнул и поднялся наверх, повесив голову.
Кроха наконец-то – о блаженство! – перестала визжать. Неудержимо плача, она бросилась в объятия Тома. Я поспешил к Салли. Девушка держала руку ладонью вверх. Кинжал пронзил её насквозь, войдя по рукоять. Салли была бледна и прерывисто дышала.
– Кажется, у меня проблемы, – сказала она и рассмеялась. А потом зарыдала.
– Не трогай кинжал, – сказал я ей. – Том, свяжи Дарси. И поищи какую-нибудь ткань, чтобы забинтовать Салли руку.
Том отцепил от колчанов кожаные лямки, связал Джулиана и сэра Эдмунда и перенёс их на первый этаж – туда, где поблизости не было никакого оружия.
Я взял Салли на руки. Она прижалась головой к моему плечу, изо всех сил стараясь не плакать.
Меня тревожили слуги: не встанут ли они на защиту своего хозяина? Но тут я услышал топот ног и, взглянув в сторону холла, понял: не встанут. Слуги бежали прочь из поместья.
Я опустил Салли на пол.
– Спасибо тебе.
Она фыркнула:
– За что?
– То есть как это за что? Ты спасла мне жизнь.
– Ой. Неужели?
Я недоверчиво уставился на неё.
– Салли… ты в курсе, что у тебя в ладони торчит кинжал?
Она пожала плечами:
– Это бесполезная рука, Кристофер. Она ведь не работает.
Салли сказала это беспечно, но голос её дрогнул. Девушка часто задышала, и у неё выступили слёзы.
– Что со мной будет? – прошептала она.
– Тебе станет лучше. Обещаю.
Салли зарыдала и уткнулась лицом мне в грудь. Я прижимал девушку к себе, пока Том не принёс ткань. Он не смог найти наверху ни одной тряпки кроме тех, которыми полировали оружие – грязных и замасленных. Посему Том оторвал полосу от своей рубашки. И, подумав немного, – ещё одну, от рубашки сэра Эдмунда.
Я взял Салли за запястье.
– Надо вынуть кинжал, – сказал я. – Потом сделаю для тебя маковую настойку. Но сейчас будет больно.
– Уже больно, – пожаловалась она.
Я взялся за рукоять. Девушка сжала зубы.
– Салли? – сказал я.
– Да?
– Кто-нибудь говорил тебе, что ты очень красивая?
Она уставилась на меня:
– Я… Ты… Я…
Я выдернул кинжал.
Глава 43
Салли ругалась. Потом потеряла сознание. Очнувшись, она снова принялась меня костерить, еле-еле шевеля языком, хотя к тому времени я смазал рану мёдом, обернул паутиной, извлечённой из пояса, и как следует перевязал, так что худшее было позади.
Пока Том присматривал за нашими пленниками, я разыскал на кухне кастрюлю и поставил кипятиться воду, чтобы приготовить Салли обещанную маковую настойку.
Девушке было больно, но я дал ей небольшую порцию: мне не хотелось, чтобы она уснула.
Теперь пришло время разобраться с сэром Эдмундом. Он сидел, привалившись к стене, со связанными руками и лодыжками, поджав под себя ноги. Том приглядывал за ним. Джулиан лежал рядом; на виске у него темнел синяк, а в волосах – там, куда пришёлся удар рукоятью, – виднелась кровь.
– Вы не понимаете, что натворили, – дрожащим голосом сказал сэр Эдмунд.
– Я поймал похитителя детей.
Он в отчаянии застонал.
– Никого вы не поймали. Только сделали хуже.
– Что может быть хуже вас?
– Вы не понимаете! Мы пытались спасти людей. И зачем только вы в это влезли!
Я присел на корточки рядом с сэром Эдмундом.
– Я знаю, что вы сотрудничали с берберийскими пиратами. Я знаю, что ваш сын вчера пытался нас убить, а ваш друг и коллега – Альваро – убил бы сегодня, если б мы не успели первыми.
– То-то и оно, – сказал Дарси. – Вы ничего не знаете. Альваро не был моим другом. И это он во всём виноват.
Я вспомнил ужас Крохи. Даже сейчас, когда испанец лежал мёртвым у лестницы, девчушка пряталась за ногой Тома, крепко вцепившись в неё. И я наконец понял:
– Альваро был пиратом.
Сэр Эдмунд кивнул.
– Первым помощником:
– То есть… это не берберы? На нас напали испанцы?
– Нет, они берберы.
– Но Альваро был испанцем?
– Многие выкресты присоединяются к корсарам. Весь этот план был идеей Альваро. А теперь, когда он мёртв, нам всем конец.
– О чём это вы?
Дарси глубоко вздохнул:
– Альваро явился сюда две недели назад. Сказал Куперу, что он мой старый друг, что мы вместе охотились на ведьм и что он приехал в гости. Но я видел его впервые. Я подумал, что он приехал из-за моей репутации. Видите ли, я был довольно знаменит…
– Это не имеет отношения к делу, – сказал я.
– Верно. М-м… тем не менее… Как только Купер ушёл, Альваро раскрыл карты. Сказал, что он первый помощник капитана с «Андалусии» – корабля берберийских пиратов с командой из сотни человек. Сказал, что пятьдесят из них прячутся в лесу вокруг моего поместья. Они собирались ограбить мой дом, а потом идти на юг, убивая всех подряд, сжигая все городки, деревни и фермы, пока не наберут ценностей и рабов больше, чем смогут увезти. Сперва я не поверил ему. Поэтому он подтащил меня к окну и с помощью зеркала поймал солнечный свет. И вот тогда я увидел их…
