– Король? Он правда отправил вас сюда?
– Именно так.
Я задрал подол рубашки и вынул из пояса флакон.
– Он тревожится о вас всех. Эмма Лизл?
Из груды тел выбралась девочка и поднялась на ноги.
– Дэвид Кэвилл?
Рядом с Эммой встал мальчик.
– И маленький Джек?
Малыш, который первым обратился ко мне, застенчиво улыбнулся.
– Король отправил меня, чтобы всех вас спасти. Родители скучают по вам и ждут, когда вы вернётесь домой.
Дети кинулись к решётке, и я вскинул руки:
– Тише! Не будем шуметь, ладно? Нам надо отсюда выбраться – и так, чтобы пираты ничего не услышали. А значит, нельзя издавать ни звука. Даже шёпотом. Несмотря ни на что. Вы должны проявить стойкость. Можете вы её проявить ради нашего короля?
Дети кивнули, и я восхитился их мужеством.
Теперь предстояло разобраться с маленькими голландцами. Их было пятнадцать, они выглядели растерянными, но, увидев, как бросились ко мне английские дети, немного приободрились.
Я приложил палец к губам и произнёс слово, которому научила меня Кроха:
– Stil, – сказал я. – Stil.
«Тихо».
Они все скопировали мой жест – каждый прижал палец к губам. Я помимо воли улыбнулся.
Однако мы ещё не на свободе. Маленький Джек вышел вперёд и взялся за решётку. У него были такие маленькие ручонки, что мальчишка не мог даже толком обхватить прутья.
– Дверь заперта, – прошептал он. – У вас есть ключ?
– Ключ и не нужен. Мой учитель рассказал мне об особой жидкости, которая разъедает железо. – Я показал Джеку флакон. – Она называется «купоросное масло», и когда я наливаю её на замок – вот так, – он растворяется.
Дети сгрудились у решётки. Железо начало шипеть, и они закашлялись от едкой вони. Я жестом велел им отойти назад. Едва ли охранник у пещеры мог услышать кашель, но мне не хотелось рисковать.
Дождавшись, когда купоросное масло перестанет шипеть, я снова капнул на замок. Дети жались к дальней стене, стараясь оказаться как можно дальше от запаха, заставлявшего их кашлять и задыхаться. Я увидел, как сильно они недоедают: на полу стояли четыре пустые миски и три оловянные кружки. Явно недостаточно, чтобы накормить эту ораву.
Замок плавился, шипя. И я тоже внутренне шипел от ненависти к пиратам. Наконец он развалился. Замок был не очень прочным. «Не потребовалось много сил, – с горечью подумал я, – чтобы управиться с пятилетними малышами». Впрочем, это было нам на руку: взлом занял всего несколько минут.
Я открыл решётчатую дверь. Дети двинулись за мной по коридору, словно ягнята, стараясь ступать как можно тише. Мы добрались до люка.
– Том! – прошептал я. – Том, ты здесь?
Он воздвигся над люком. Дети в испуге отступили.
– Всё в порядке, – сказал я. – Я его знаю. Это мой лучший друг, Том. – Я присел на корточки перед малышами. – Он очень большой и очень сильный. И никогда меня не подводил. Том покажет вам дорогу домой.
Дети вереницей поднялись на палубу, и Том повёл их к борту. Мы не знали, умеют ли они плавать, а потому решили не рисковать. Том первым спустился к воде и принялся курсировать до берега и обратно, перевозя каждого малыша на спине.
Я наблюдал за пещерой, дабы удостовериться, что нас не заметили. Я пытался сосредоточиться, но меня вдруг накрыли воспоминания, накатывая одно за другим, как волны. Том и Салли, мастер Бенедикт и Исаак, лорд Эшкомб и Симон Шателен. Все они… А вместе с ними возвращались и враги. Ворон из Парижа, культ Архангела…
Я замер.
«Культ Архангела», – подумал я.
– Кристофер, – донёсся шёпот из воды. – Кристофер!
Том окликал меня, ожидая, когда я отправлю вниз последнего ребёнка – голландскую девочку, маленькую, как наша Кроха.
Я помог ей спуститься по верёвочной лестнице и полез обратно наверх.
– Ты куда? – спросил Том.
– У меня есть идея.
Снизу донёсся шёпот Тома – достаточно, впрочем, громкий, чтобы я услышал:
– О нет!
К тому времени, как я вернулся к лестнице, Том поднимал последних детей по скале. Я поражался их мужеству.
В слабом свете пиратского костра я смутно видел вершину утёса, где Салли втягивала детей наверх и отправляла к Ситону вместе с Уизом. Я слез в воду и помолился. Ещё несколько минут, пожалуйста. Несколько минут – и мы сделаем невозможное… Но моя молитва осталась без ответа.
Добравшись до подножия скалы, я услышал стон на палубе.
– Быстрее! – прошептал я Тому, лезущему передо мной. – Пират приходит в себя!
Внезапно Том ахнул.
– Я забыл! – в отчаянии сказал он.
– Что забыл?
Вновь послышался стон. Со стороны пещеры раздался оклик. Вопрос.
– Его пистолет, – сказал Том, карабкаясь вверх со всей возможной скоростью. – Я оставил его на палубе, когда пошёл перевозить детей. Я забыл его забрать.
Я лез следом за Томом. Меня охватила паника, сразу сделав неуклюжим. Руки, пылающие от жгучего холода, скользили по снегу.
«Давайте же! – умолял я свои пальцы. – Работайте! Пожалуйста!»
Охранник у пещеры снова резко окликнул товарища. Пират не ответил, но на палубе послышалась какая-то возня.
Я рискнул оглянуться и с ужасом увидел, что пирату удалось освободиться от пут. Теперь он стоял у верёвочной лестницы, уставившись под ноги, где на палубе валялся его пистолет.
Я карабкался вверх. Том уже забрался на утёс и перевалился через край. Пират поднял пистолет.
Ещё несколько футов! Я карабкался. От пещеры снова раздался оклик – на сей раз охранник орал во весь голос. И пират на палубе ответил.
Крик!
Нас заметили!
Я лез вверх.
За спиной раздался щелчок, и у меня замерло сердце. Знакомые звуки – щелчок спускового крючка, стук курка, шипение воспламеняющегося пороха…
Пират выстрелил в меня.
Глава 48
Как же больно!
Словно копьё пронзило моё плечо – или кинжал, глубоко воткнувшийся в плоть. Меня повело, и я вдруг поскользнулся. Левая рука наливалась жаром и начинала неметь.
Грохот выстрела отразился от каменных скальных стен. Прозвучал в ночи так оглушительно, что его, должно быть, услышали даже в Лондоне.
В тусклом свете я увидел собственную кровь. Она оставляла яркий след на белом снегу – там, где я скользил вниз по утёсу. До меня донёсся горячий металлический запах, и я упал на песок, с трудом переводя дыхание, а эхо от выстрела ещё металось по бухте.
