– Твоя шпага, – сказал я. – Лунный камень. Она думает, что это настоящая луна.
Ошеломлённый, Том вытащил Вечность из ножен и размотал тряпицу на рукояти… Никогда прежде я не видел, чтобы лорд Эшкомб опешил. В темноте, во время сражения в бухте, он не мог хорошо разглядеть клинок. Теперь же – взирал на него изумлённо и недоверчиво.
Кроха – Катрина – подошла к Тому. И когда он присел на корточки, чтобы с ней поздороваться, я наконец понял, что девчушка увидела в лесу в тот день. Камень действительно походил на луну. Он даже мерцал своим собственным внутренним светом. Если б мне было пять лет, я заблудился в лесу, был одинок и напуган, а этот гигант пришёл бы спасти меня… Разве не подумал бы я, что Том – ангел? Я и так-то уже почти верил в это.
Катрина что-то сказала Тому. Эшкомб перевёл:
– Она хочет поблагодарить тебя за спасение. И твоих земных слуг – тоже.
Том ухмыльнулся, глянув на меня. Я вздохнул. Теперь он долго будет мне это припоминать.
– Она говорит, что скучает по своей семье, – продолжал Эшкомб, – и не может дождаться, когда снова их увидит. У ангелов тоже есть семьи?
Улыбка Тома поблёкла:
– Да.
– Ты скучаешь по ним?
– Очень, – сказал он.
Девочка застенчиво посмотрела на него и снова заговорила.
– Она спрашивает, – перевёл Эшкомб, – можно ли потрогать луну?
Не говоря ни слова, Том положил клинок на ладони. Лунный камень мерцал. Катрина потянулась к рукояти. Очень осторожно она коснулась камня пальцем. Потом подержала его в руке и отодвинулась.
– Когда ты вернёшься домой, к своей семье, ты повесишь луну обратно на небо?
– Да, – сказал Том. – И если ночью ты посмотришь вверх и увидишь её, то поймёшь, что я думаю о тебе.
Девочка бросилась к нему, крепко обняла за шею и прошептала на ухо:
– Ik hou van je, Tom.
Он закрыл глаза и прижал малышку к себе.
– Я тоже люблю тебя, Катрина.
После того как дети были спасены, а пираты побеждены, мы получили несколько дней передышки. И очень кстати, поскольку с нашими ранами мы не могли двигаться дальше.
Салли неустанно ухаживала за мной, и я едва не забыл, что она и сама пострадала – не меньше, чем я. Ладонь, пробитая кинжалом, распухла, и мы оба то и дело пили маковый отвар. Том промывал наши раны, особенно пристально следя за Салли: если начнётся заражение, она потеряет руку.
Правда, самой Салли, похоже, не было до этого дела. Я решил серьёзно поговорить с ней.
– Хочешь верь, хочешь нет, но боль – это хорошо. Она означает, что рука будет действовать, когда заживёт. Конечно, придётся много и долго трудиться, но я буду рядом и помогу тебе.
– Ладно, – сказала Салли.
Я понимал, что она мне не верит, но по крайней мере Салли не стала спорить. И на мгновение я увидел в её глазах огонёк надежды.
С моим плечом дела обстояли получше. Лорд Эшкомб – опытный воин – порадовался, что пуля повредила только мягкие ткани.
– На один дюйм правее, и ты потерял бы руку.
Я вздрогнул:
– Спасибо, буду знать.
– …На два дюйма – и ты был бы мёртв.
Кажется, подробнее мне знать не хотелось.
Тому, как обычно, повезло больше всех. Хотя его лодыжка так распухла, что он два дня вообще не мог наступать на больную ногу, ни одна кость не была сломана. Через пару недель он полностью поправится.
К счастью, нам и не надо было никуда ходить. Когда английские дети вернутся к своим родным, мы уедем из Ситона на «Мантикоре» и поплывём в Саутгемптон. Оттуда лорд Эшкомб отправит голландских детей домой, в Нидерланды, а мы сядем в карету и вернёмся в Оксфорд.
В день отъезда Роберт и Уиз пришли проводить нас.
– Спасибо, – сказал я. – Вам обоим. Роберт, ты принял меня и дал безопасное убежище. Уиз…
Он отмахнулся от моей благодарности.
– Нет, – настаивал я. – Я знаю, как тебе было страшно. Сражаться с берберами после всего, что они с тобой сделали… не многие люди отважились бы. Ты спас нас. И детей. Я никогда этого не забуду.
Уиз прикоснулся рукой к сердцу, а потом протянул её ко мне.
– Он говорит… – начал Роберт.
– Я знаю, – сказал я и обнял их обоих. – Я понимаю каждое слово.
В ночь перед отъездом я не спал. Сон не шёл. Мне было страшно.
Каждый заплатил за свои преступления. Дарси покончили с собой. Пиратов убили мы.
Белая дама… Сибил… сэр Эдмунд – все были разоблачены. Все тайны раскрыты.
Страх долго витал над этими холмами. И надо мной. Страх, который используют, чтобы лгать и манипулировать. Оружие нечестивцев, искажающих истину.
Я раздумывал, что ещё может быть ложью.
Шторм? Его в самом деле вызвал демон – или шторм был просто штормом?
А мои воспоминания? Их украл Ворон – или я потерял память из-за болезни?
Мастер Бенедикт никогда не упоминал такие болезни. Зато он всегда говорил: «Если ты чего-то не видел, это не значит, что этого не существует».
Как насчёт моих снов? Ворон действительно посещал меня – или это были всего лишь ночные кошмары?
«Просто кошмары», – сказал я себе.
Но тогда почему мне так страшно засыпать?..
Я закрыл глаза и представил себе ледяную равнину и птицу с перьями цвета пустоты.
Я тебя знаю, – сказал я. – Теперь я знаю, кто ты. Не что иное, как сон.
Ворон повернулся и посмотрел на меня. Глаза птицы блестели, затягивая меня в омут её злобного разума. И я услышал голос – не во сне, а наяву.
ДУМАЕШЬ, ВСЁ ЭТО СПАСЁТ ТЕБЯ
?
Вздрогнув, я открыл глаза. Огонь в камине почти погас, и по комнате метались тени, похожие на распростёртые крылья.
Нет, я не сплю! Я уже должен был проснуться! Но я по-прежнему слышал этот жуткий голос, словно передразнивающий моего учителя.
сказал он.
– Убирайся! – прошептал я, садясь на кровати.
Том, как всегда, лежал у камина, а Катрина – как всегда – спала у него на спине.
Мои друзья… Том, Салли, даже маленькая Катрина. Они все были рядом – даже тогда, когда казалось, что я потерял всё. Они чуть не погибли из-за меня.
– Будет лучше, – прошептал я, – если я уйду. Тогда Ворон не последует за вами. Он оставит вас в покое.
Вдруг, к моему изумлению, Том ответил.
– Однажды я нашёл тебя, – тихо проговорил он, – и могу сделать это снова.
