— А мы? Мы будем счастливы? — спросил я.
— Провидцы редко видят свое будущее, но — да. Если ты не передумаешь.
— Тогда договорились.
Лили пожала мою ладонь. Я обнял ее и замер на миг, стараясь надышаться на год вперед. Уже завтра мы будем в Исторе, скоро приедет ее отец, и миг расставания станет еще ближе, а я не хотел расставаться. Лили нужна мне. Она была моим воздухом.
Утром мы продолжили путь. Илверт ехал впереди, мы с Тианой сопровождали его по бокам, а Ники с девушками следовал за нами, и уже потом — полки солдат, каждый из которых будто стал родным человеком. Истор встречал нас распахнутыми воротами. Несмотря на зиму, под копыта лошадей летели цветы, люди радовались, обнимали друг друга, кричали. И я тоже чувствовал, как душу переполняет радость. Мы дома!
Толпа провожала нас до самого дворца. Илверт будто не верил, что его могут так встречать. Он светился изнутри. Уверен, я и сам от него не отставал. Улыбался больше, чем когда-либо, ловил цветы и бросал их обратно в толпу. Это был наш триумф, выстраданный долгими месяцами войны.
Ворота дворца также были распахнуты, но прежде чем проехать сквозь них, Илверт остановил коня и развернулся к своим солдатам.
— Вот мы и дома, — сказал он. — Спасибо каждому из вас за нашу общую победу. Спасибо за то, что пошли за мной. Хочется надеяться, что теперь у Изельгарда будет мирное будущее, которого все мы заслуживаем. И все это благодаря вам.
Раздались радостные возгласы. Солдаты приветствовали Илверта, приветствовали саму жизнь.
— Как только вернутся наши войска из Верании, состоится праздник, — сказал Ил. — А пока отдыхайте, вы это заслужили.
Он въехал в ворота дворца, спрыгнул с коня, а на пороге его уже ждала дейра Бранда. Теперь ее интересного положения не скрыло бы ни одно платье — малыш должен был появиться на свет в ближайший месяц, и королева вся будто сияла. Да, это великая радость, когда дети рождаются в любви. Нам ли с Тианой и Ники не знать?
— Илверт! — Бранда крепко обняла сына, а за ней уже спешил дядя Ник. Где же мама? Тревога кольнула сердце, но она развеялась, как только мы вошли во дворец. Мама тоже была здесь. Она кинулась мне на шею, затем Тиане и Ники, целовала нас и плакала. А Бранда уже поливала слезами дочерей.
— Какой ужас! — шептала она, рассматривая их. — Как же вы похудели! О боги!
Девочки тоже ревели и наперебой пытались рассказать матери, как они с Ники обороняли наш замок. Храбрые малышки. И кажется, у нас с ними есть шанс породниться. Ники точно приглядывался к Мелоди, а она краснела, стоило брату оказаться рядом.
— Проходите же, — торопила Бранда. — Милые мои, родные. Эмми, взгляни, как похудел Ники. Ты что, совсем ничего не ел?
Ники от такого внимания и вовсе уставился в пол и едва передвигал ногами, но мамы всегда остаются мамами, а в большой гостиной нас ждала еще и лери Анита. И снова слезы, поцелуи, объятия — теперь уже для Лили. А я не верил, что мы все-таки вернулись домой.
ГЛАВА 55
Анита ждала супруга. Они давно уже не разлучались так надолго, а сейчас Айк все еще находился где-то в пути, и ей оставалось только надеяться. Муж писал, что жив и здоров. Анита отвечала, что приехала Лили и с дочерью все в порядке. Конечно, она, как мать, заметила главное — Лили влюблена, но на все расспросы ее девочка отмалчивалась и прятала взгляд. Зато, стоило на пороге появиться Эдгару Аттеусу — расцветала и улыбалась. Анита была бы только рада породниться с Аттеусами, ко представляла, что на это скажет супруг. Вряд ли новости ему понравятся. Несмотря на то что старые дрязги остались в прошлом, Айк и Эри не особо-то ладили. Скорее терпели друг друга из необходимости, и Анита очень беспокоилась, что это помешает счастью дочери.
Как бы она ни ждала, Айк вернулся неожиданно. Была поздняя ночь, ветер бил в стекла домика, который муж снял для них перед отъездом. Нита сидела в кресле и вышивала, а Лили уже ушла спать. Скрипнули половицы, распахнулась дверь и на пороге замер Айк — в запыленной дорожной одежде, далекий, будто чужой. Нита всплеснула руками и кинулась к нему, прижалась щекой, вдыхая родной запах.
— Тише, выпачкаешься, — осторожно обнял ее Айк.
«И что? Умоюсь», — отвечала она, а муж вдруг рассмеялся.
— Родная, наконец-то, — шепнул он, прижимая крепче, и весь мир будто перестал существовать. Они стояли так долго-долго, и Анита не знала, плакать ей или смеяться — она чувствовала себя настолько счастливой, что было страшно.
«Я так тебя люблю! Я безумно соскучилась».
— Я больше, — заверил Айк. — Где Лили?
«Уже спит».
— Зайду к ней хоть на минутку.
Они прошли в угловую комнату первого этажа. Их дочь действительно спала. Светлые волосы рассыпались по подушке, и она чему-то улыбалась во сне.
— Как она? — шепотом спросил Айк, стоило им выйти в коридор.
«Влюблена», — не стала скрывать Анита.
— Это уже не новость, ее не отцепишь клещами от Эдгара Аттеуса.
«И что ты будешь делать, если они решат пожениться?»
— Нита, нашей дочери пятнадцать. — Айк увлек жену в спальню, кинул на кресло пыльный плащ и принялся снимать сюртук.
«Мне было шестнадцать, когда я влюбилась в тебя, Айк. А ты был немногим младше этого мальчика».
— Но поженились мы только через семь лет, — упорствовал муж.
«Да, из-за проклятия. Иначе, уверена, мы не ждали бы так долго».
— Кстати… — Айк замер на миг. — А ведь проклятия больше нет.
«Как это — нет?» — переспросила Анита удивленно.
— Вот так. Нашим детям удалось его снять. Это, конечно, не обещает нам безоблачного будущего, но теперь нам не придется оглядываться на прошлое.
Айк обнял Аниту, и ее сердце забилось быстрее.
— Послушай, — зашептал он на ухо. — Я тут подумал… Как ты смотришь на то, чтобы родить мне сына?
«Очень даже положительно, супруг мой», — чопорно ответила Анита, а Айк рассмеялся, что само по себе было событием из ряда вон выходящим, подхватил ее на руки и поцеловал.
— Значит, не будем медлить.
И разве с ним можно было спорить?
Эрвинг Аттеус, как и Айк, прибыл в Истор ночью. На улицах их встречали люди. Изельгард ждал своих героев, и, несмотря на позднюю ночь, понадобилась пара часов, чтобы добраться от городских ворот до дома. Дом… Эрвинг давно не называл так столичный особняк. Его дом был далеко отсюда, в замке Аттеус, но, наверное, не место становится родным. Его делают таковым близкие люди, а в исторском особняке Эрвинга ждали жена и дети.
Отправив солдат в казармы, он подумывал сначала отправиться с докладом к Илверту, но потом решил, что король подождет до утра, а вот Амелинда — нет, и свернул на другую улицу. Вскоре впереди показались знакомые стены. Во дворе Эрвинга встречала прислуга. Он спрыгнул с лошади, передал поводья слуге и прошел внутрь.
