И повел Лили за собой на край поляны. Она не упиралась. Наоборот, казалась веселой, как птичка, несмотря на недавний испуг и рваное платье.
— Ты действительно провидица? — спросил я, усаживая ее рядом.
— Да, — кивнула девушка. — Только когда встретишь моего папу, не говори ему, он расстроится.
— А твой папа…
— Тоже провидец. — Лили беззаботно пожала плечами. — А мама не маг, но она самая замечательная. И уже беспокоится, поэтому я хочу как можно скорее попасть домой, чтобы ее успокоить.
— Завтра…
— Нет, послезавтра. Послезавтра мы будем в Эйшвиле, и там тебе надо будет дождаться моего папу.
— Прости, у меня нет на это времени, — ответил я.
— Это очень важно. — Лили покачала головой. — Он уже едет, я вижу. А если ты сейчас уйдешь из замка, то много твоих людей погибнет. Ты ведь этого не хочешь?
— Нет.
Она была странной. И в то же время такой живой и светлой, что рядом с ней становилось теплее. Мне казалось, будто сам воздух вокруг Лили светится.
— Как ты думаешь, Изельгард одержит победу над Литонией? — ляпнул я, а моя новая знакомая вдруг помрачнела, будто на лицо набежала туча.
— Ты победишь Илверта, Эдгар. Но разве это принесет тебе счастье?
Я представил, как буду смотреть в глаза семье Илверта, и понял: нет, не принесет. Я не желал ему зла, но на поле боя нет места пощаде. И я уже понял, что он не пощадил бы меня. С другой стороны, Лили сказала, что Изельгард победит. Я одержу победу. Почему именно я, если спрашивал о стране? Как вообще это понимать?
— Давай спать, я устала, — пожаловалась девушка и спокойно легла рядом со мной, так и укрывшись моим мундиром. Она вела себя так, будто мы были знакомы долгие годы. Как Тиана или Ники, но не случайная знакомая. И мне показалось, Лили о чем-то молчит. Может, расскажет, когда захочет. Я лег рядом с ней и закрыл глаза. Впереди ждал долгий путь: сначала в родной замок Лилии, а потом обратно к Самарину, к нашим войскам. Чем закончился бой? В порядке ли родители? Отыскал ли папа Тиану? В голове кружилось столько вопросов, что я сам терялся в их ворохе. Пытался найти ответы, но разве они были?
Проворочавшись около получаса, я все-таки уснул.
ГЛАВА 18
Тиана
Прослонявшись весь день по королевскому дворцу, я поняла несколько вещей. Первая — с чувством юмора у короля все в порядке. Иначе как воспринимать кипу платьев, которую доставили в мою комнату с самого утра? Раз удалось меня рассекретить, мог бы сказать лично, а он даже спрашивать ни о чем не стал, просто прислал платья. И как на это реагировать, я не понимала. Пошла выяснить все лично, но ничего не получилось. Оказалось, его величество крайне занят. Илверт обещал, что мы поговорим за обедом, но не явился. Обед мне и вовсе не подали — видимо, отдать распоряжения на этот счет король забыл. Я прекрасно понимала, что остаюсь здесь пленницей, но есть все равно хотелось.
Тем не менее этот день я потратила с пользой: прошлась по дворцу, изучила входы и выходы, коридоры и лестницы. То есть все пути для побега. Правда, не исчезало ощущение взгляда в спину. Оно тревожило меня, но, возможно, это просто нервы? Хотя Илверт — некромант. Он мог приставить ко мне не только живых, но и мертвых. От этой мысли стало и вовсе не по себе. Я уже собиралась вернуться в комнату, когда все побросали дела и пошли куда-то, а те, кто остался во дворце, прилипли к окнам или пробрались на балконы. Мне повезло — я прошмыгнула на балкон вместе со всеми и увидела трибуну, сооруженную в центре площади.
— А что сейчас будет? — спросила у девушки-служанки.
— Так король будет говорить, — ответила она.
О чем, интересно? Обращение к народу? Или попытается всех запугать? Я не знала, чего ждать от Илверта. И готова была признать, что, несмотря на свою некромагическую сущность, он не производил неприятного впечатления. Скорее, наоборот.
А когда Илверт поднялся на трибуну, я забыла, как дышать. Весь в черном, без лишнего блеска. Единственным ярким пятном в его облике был тонкий золотой ободок короны. Илверт говорил четко и уверенно, и его голос завораживал. А еще я понимала, что он по-своему прав. Это его страна. Его, а не короля Осмонда, и он сражается за то, что принадлежит ему по праву. Наконец король замолчал, а площадь загудела. Это был единый порыв. Люди поддерживали Илверта, кричали, кидали в воздух шапки, а король улыбнулся, развернулся и ушел.
Я же так и осталась на балконе. Казалось, ноги потеряли способность двигаться. И впервые возник вопрос: что я сама здесь делаю? Хотела воевать? Против кого? Против него? Это земля Илверта. Стремилась узнать что-то о себе? Узнала, но разве от этого стало легче? А теперь надо выбираться отсюда и найти способ освободить ребят.
Я заставила себя уйти, вернуться в комнату. Уже направлялась туда, когда мимо прошел слуга. Его движения я почти не увидела. Только ощутила, как в ладонь скользнул клочок бумаги. Сердце забилось быстрее. Что это? Шагнула в спальню, закрыла за собой дверь, огляделась по сторонам. Это тоже показалось ненадежным, поэтому сверху еще прикрыла себя заклинанием защиты и прочитала записку:
«Дейрина Аттеус, нам известно, что вы и ваши сослуживцы попали в плен, но вам пока предоставлена относительная свобода. У Изельгарда есть для вас задание: оставайтесь рядом с Илвертом и докладывайте нам обо всех его действиях и планах, попытайтесь втереться в доверие. О результатах своих наблюдений можете докладывать через нашего человека — того, кто передал вам записку. Изельгард не забудет ваш подвиг. Его величество Осмонд».
Откуда? Откуда королю Осмонду известно, кто я? Отец сказал? Но я здесь под другим именем. Хотя как раз папа без труда разгадал бы меня. Нет, здесь что-то другое. Кей? Единственный, кто знал мою тайну. Или я была слепа и не заметила других? Смяла записку, отправилась в уборную и выбросила, залив водой. Шпионить за Илвертом… Да, приказ Осмонда был оправданным, но я же здесь не одна! Есть еще ребята, и они в плену, в ужасных условиях. Да и я сама сегодня свободна, а завтра? Но приказ есть приказ. И в этой войне Изельгард должен победить.
Вечером мне все-таки подали ужин, но странное дело: есть расхотелось. Я чувствовала себя настолько растерянной, что не знала, как с этим справиться. А утром проснулась и поняла: надо, надо справиться. Отец сумел победить Литонию, и я смогу приблизить нашу победу. Поэтому умылась и все-таки надела одно из платьев, принесенных прислугой. И не узнала свое отражение в зеркале. Эта девушка была чужой: строгой, далекой, повзрослевшей. Она просто не могла быть мной. Но тем не менее это действительно была я.
В двери постучали, и на пороге появилась служанка Илверта Рина. Она удивленно уставилась на меня, но, стоит отдать должное, быстро взяла себя в руки и сказала:
— Лерина Эйш, его величество приглашает вас позавтракать с ним.
