Стража скрылась за дверью, матушка осталась. Только двое солдат замерли за креслом короля, чтобы уберечь его величество от опасности, и еще двое — у двери. Осмонд посмотрел на них тяжелым взглядом, видимо раздумывая, приказать ли им тоже убраться, но промолчал. Только сидел и смотрел на нас с непонятным выражением.
— Благодарю, что благополучно доставили пленника в Истор, лейтенант Аттеус, — наконец Осмонд снова заговорил. — Уверен, это был нелегкий путь, но вы выполнили свой долг.
Эдгар молча поклонился.
— Теперь вы. — Король уставился на нас с матерью. — Что за представление вы устроили, сестра моя?
— Это не представление, ваше величество, — ответила мама. — Я имею право быть со своим ребенком. А вы, кажется, забыли, что, теряя титул короля Литонии, он остается принцем Изельгарда.
У Осмонда задергался глаз. Видимо, таких слов он не ожидал.
— И, унижая его, — продолжала мама, — вы прежде всего унижаете королевский дом Изельгарда, ваше величество.
Я готов был поклясться, что слышал, как Осмонд заскрежетал зубами. Это в Литонии можно устраивать позорную публичную казнь, а здесь придется думать головой, в какое положение он поставит себя, если позволит жителям Изельгарда глумиться надо мной.
— И что вы предлагаете, сестра моя? — поинтересовался Осмонд. — Отпустить мятежника и бунтовщика, который развязал войну и убивал жителей Изельгарда, на все четыре стороны?
— Почему же? — Мама и глазом не моргнула. — Я предлагаю домашний арест. Если вы решите запереть Илверта в тюрьме, ваше величество, придется вместе с ним посадить под замок и Эдгара, потому что их жизни связаны. А этот доблестный юноша уже стал героем для всего Изельгарда, победив некроманта.
Щеки Эдгара заалели. Вот кому точно не позавидуешь. Он-то не привык к напору моей мамы. Я же ставил на то, что из дворца не выйдет никто из нас троих, и, кажется, не ошибся.
— Хорошо, — угрюмо сказал Осмонд, — я услышал вас, сестра, и признаю, что во многом вы правы. Сегодняшнюю ночь ваш сын проведет в темнице. Думаю, одна ночь не причинит вреда и Эдгару Аттеусу. Завтра утром я оглашу приговор, по которому ваш сын отправится в замок Фраулер на вечную ссылку. Дэй Аттеус, вы возглавите гарнизон замка и там продолжите нести службу.
Понятно, в замке Фраулер, который находится в предгорьях и оторван от мира, меня по-тихому убьют, а Эд сможет вернуться домой. Действительно, блестящий ход.
— Если таким будет ваше желание, сестра моя, можете отправляться с сыном, хоть всей семьей, но без права вернуться назад. Замок Фраулер станет вашим домом навсегда.
Мама кусала губы. Было заметно, как ей нелегко решиться: не только за себя, но и за Ника, и за девочек. Оставить их и уехать со мной? Оставить меня и быть с ними?
— Матушка, я справлюсь один, — сказал ей тихо. — Его величество великодушно позволяет мне жить дальше. Нет необходимости, чтобы и ты ехала во Фраулер. Ты должна заботиться о семье.
Одинокая слезинка все-таки скатилась из левого глаза мамы, выдавая, как же ей нелегко.
— Я могу подумать до утра? — тихо спросила она.
— Конечно, сестра, — оскалился король. Он блестяще провел свою игру. Видимо, пару пунктов из моего наказания пришлось вычеркнуть, но итог его удовлетворил.
— Тогда позволите просьбу, брат? Отпустите моего сына к Аттеусам. Клянусь, мы никуда не денемся до утра. Там все равно везде ваша стража, а утром мы вернемся во дворец.
Осмонд забарабанил пальцами по столу. Скорее всего, взвешивал все «за» и «против», но в итоге сказал:
— Хорошо, будь по-вашему. Я прикажу приготовить экипаж, хватит на сегодня представлений для толпы.
— Благодарю.
Король позвал слугу, отдал распоряжения, и нас проводили во внутренний двор, где уже ждал экипаж с наглухо закрытыми окнами. Мы сели внутрь, заскрипели колеса. С нами ехал один стражник, еще четверо сопровождали экипаж верхом. Боятся, что все-таки сбегу? Но Осмонд не дурак, понимает, что я не подставлю под удар свою семью. Ехать пришлось недолго, вскоре я расслышал лязг открывавшихся ворот, а затем дверца кареты открылась. Никогда не видел особняка Аттеусов раньше. Сейчас тоже было не до того, чтобы глазеть, но мне понравилось большое здание из светлого камня с ровными рядами клумб вокруг, а сопровождающий открыл перед нами двери дома. Матушка вошла первой, мы с Эдом следом.
— Наконец-то, — прошептала мама, останавливаясь. Она тяжело дышала, и я испугался, как бы ей не стало дурно.
— Мама, мамочка. — Я прижал ее к себе. — Ты в порядке?
— Да, мой милый. — Она крепко обняла меня. — Не о чем волноваться, это все… нервы. Да, нервы.
Решила что-то скрыть? Я тут же уловил перемену в ее голосе, но выспрошу потом. А сейчас хотелось стоять долго-долго, вдыхая цветочный аромат парфюма, и никогда не отпускать ее Руку-
— Ну, все, все. — Мама высвободилась из моих объятий и вытерла мокрые глаза. — Эдгар, благодарю, что благополучно доставили моего мальчика в Истор и согласились взять на себя такую тяжелую ношу.
— Не стоит благодарности, дейра Бранда, — ответил мой собрат по печати. — Я сделал то, что было нужно.
— Спасибо, мой мальчик.
Мама обняла Эдгара. Тот, похоже, опешил от такого проявления чувств, а на лестнице уже появилась Амелинда Аттеус. Она радостно вскрикнула, птичкой слетела по ступенькам и повисла на шее сына.
— Эд! — Амелинда покрывала торопливыми поцелуями его лицо. — Наконец-то! Мы с папой уже начали волноваться, что вы задерживаетесь.
— Все хорошо, мама, — улыбаясь, ответил Эдгар. — А Тиана и Лили уже здесь?
— Их должен был перехватить Айк. Мы здесь под домашним арестом и решили, что девочкам будет безопаснее с ним.
— И этот угорь здесь? — процедил я.
— Да, — ответила мама. — Кстати, этот угорь очень старался, чтобы спасти тебе жизнь. Но хватит болтовни, еще наговоримся. Устал, милый? Тебе надо отдохнуть.
Перехватила за руку и потащила за собой наверх. Я боялся даже спрашивать о чем-то. Внутри царил кавардак, эмоции били через край, и было непонятно, что делать. Ясно одно: надо убедить маму не ездить за мной в ссылку, а сам я как-нибудь справлюсь. Мама толкнула дверь комнаты, я вошел внутрь и замер.
— Явился? — Ник стоял напротив, скрестив руки на груди, и я сразу почувствовал себя семилетним мальчиком, а не взрослым мужчиной. А еще отметил, что мой приемный отец похудел в два раза и все еще выглядит нездоровым. И это моя вина.
— Прости, — шагнул к нему. — Я не хотел, чтобы все так вышло.
— Я тоже не хотел, — ответил он. — И говорил тебе, что так нельзя и ты ничего не добьешься один. Но разве ты слушал? Разве ты вообще кого-нибудь слушаешь, Ил?
— Ник, — попыталась вмешаться мама.
— Подожди! О чем ты думал? Уехать вот так, в никуда, развязать войну. Я говорил тебе, что сначала надо найти сторонников, заключить союзы. Надо провести огромную работу. Но нет, ты не хотел ждать! И как теперь? Как собираешься выкарабкиваться? Ты хоть понимаешь, что такое эта магическая печать? А она рано или поздно убьет: не тебя, так Эдгара.
