— Тогда приедешь с Эдгаром, — говорил отец. — Пусть он тебя сопровождает.
— Я собирался с вами, — вмешался Эд, который тоже ненадолго заскочил домой.
— Тогда…
— С Тианой приеду я, — раздался голос дяди Айка.
Папа поморщился и обернулся.
— Нашелся, значит, — буркнул под нос. — Куда же ты подевался, Эйш? Тебя все потеряли.
— Заботился о безопасности семьи, — ответил тот. — И раз пока все утихомирилось, мы с Анитой и Лили можем сопровождать Тиану на коронацию.
— Я лучше присоединюсь к своему полку, — сказала сразу двум своим ближайшим родственникам.
— Дело твое, — махнул рукой папа. — Увидимся.
И я сбежала, потому что иначе назвать свое поспешное отбытие из дома не могла. Друзья нашлись в казармах. Здесь все обсуждали только одно: смерть Осмонда и перемены в статусе Илверта. И ближайшие два часа я с пеной у рта защищала любимого мужчину. Если бы не появился Свен, наверное, разбила бы кому-нибудь нос.
— Пора выдвигаться к храму Стихий, — сказал друг. — Командир уже идет.
Храм стихий — это одна из главных святынь Изельгарда. Я была в нем лишь однажды, еще маленькой девочкой. Меня приводил туда папа, чтобы показать изображения огня, земли, воды и воздуха. Огонь и воздух изображались в виде мужчин. Огонь — воин, воздух — мыслитель. Земля и вода конечно же были девушками — покровительницами плодородия и целительства. Визит в храм запомнился на всю жизнь. Слишком живыми казались изображения, и даже чудилось, будто они наблюдают за мной. И вот теперь весь мой полк замер у храма. Я искала взглядом Эдгара, но не смогла отыскать. Впрочем, эта загадка быстро разрешилась, когда появился королевский кортеж. Папа и Эдгар сопровождали Илверта. Сам Ил за утро преобразился. И куда подевался вчерашний пленник? Куда подевался сонный мальчишка, с которым мы болтали с утра? Передо мной был настоящий король. Он ехал на черном, как ночь, жеребце, отказавшись от кареты. Черный с серебром костюм удивительно шел ему и тем не менее был достаточно простым, не похожим на пышные одеяния Осмонда. Папа и Эдгар ехали сразу за ним во главе небольшого отряда.
Ил чуть повернул голову, заметил меня в толпе. Легкая улыбка тронула его губы. Но я никак не ожидала того, что он остановит коня и обратится ко мне:
— Дейрина Аттеус, я надеюсь, вы присоединитесь к нам в храме.
С королями не спорят, поэтому мне подвели лошадь, и я тоже присоединилась к отряду. Дейра Бранда с супругом ехали в отдельном экипаже следом за почетным караулом. Я увидела ее уже у входа в храм и поразилась ее величию. Бывшая королева Литонии выбрала для коронации сына темно-бордовое платье, достаточно свободное, но и оно уже не могло скрыть главного: у Изельгарда будет еще один принц. Дядя Ник казался серьезным и сосредоточенным. Он не сводил глаз с супруги и пасынка, будто высматривая любую опасность. Похоже, кому-то придется вернуться на должность главы разведки Изельгарда, чтобы защитить своих близких и помочь Илу.
А в храме со всех сторон лились песнопения. Голоса жриц взлетали ввысь, к куполу, а я, как в детстве, засмотрелась на удивительные изображения и величественные изваяния, испытывая внутренний трепет. Главный жрец храма уже ожидал Ила для проведения церемонии коронации.
Здесь, в храме, было не так много людей. Я отыскала взглядом дядю Айка с семьей, мою маму, несколько знакомых — представителей самых видных родов страны. Все остальные ждали снаружи. Ил преклонил колено перед жрецом, и тот опустил на его плечи алую мантию, отороченную серебристым мехом, а затем взял с подушки корону, украшенную рубинами и алмазами. Снова полились молитвы, запахло благовониями, а Ил повторял за жрецом слова клятвы:
— Я, Илверт, король Изельгарда и Литонии, клянусь вести свои земли к процветанию, защищать их границы, заботиться о народе, быть образцом чести и справедливости отныне и до скончания дней. Да будет так.
Жрец опустил корону на его голову и сказал:
— Встань, Илверт, король Изельгарда и Литонии.
Мы склонились перед новым правителем. Я почувствовала, как от торжественности момента по щекам текут слезы. Так глупо… А Ил подошел к дверям храма, остановился на пороге, и море людей взорвалось приветственными возгласами. Зазвонили колокола — на этот раз не траурно, а радостно. Их перезвон летел во все концы столицы, возвещая, что у Изельгарда новый король.
ГЛАВА 45
Илверт
Самое смешное, что после напрочь пропитанных фальшью похорон Осмонда, торопливых сборов и жутко долгой коронации я ощущал себя почти счастливым. Моего врага больше не было, призрак отца сгинул, а я достиг того, к чему стремился. Конечно, корона Изельгарда не входила в мои планы, но теперь Литония снова станет единой. Вот что делать с теми землями, которые под властью Верании? Сейчас начинать войну — не лучший вариант, но уверен, если на части, которая раньше была во власти Изельгарда, воцарится мир и благоденствие, то и в других областях начнутся волнения, и будет легко либо отвоевать их, либо сторговаться с Веранией. Но об этом подумаю после. Мало получить корону, надо еще удержать ее на голове.
К счастью, празднеств не было. Для народа, конечно, выставили бочки с вином и кидали в толпу монеты. Солдатам я тоже дал выходной, чтобы они могли отдохнуть и отпраздновать, а сам вернулся во дворец. Тиана права, я слишком устал и остаток дня, пусть и достаточно мизерный, собирался посвятить отдыху, а вечером поужинать в кругу друзей. Редкая привилегия для короля. Пока предоставил гостям время, чтобы отдохнуть перед ужином, а сам прошел в кабинет Осмонда. Да, никогда не знаешь, какой поворот предпримет жизнь. Ко всему надо быть готовым.
Печальный призрак Осмонда все еще был здесь, но я знал, что скоро он и сам уйдет, поэтому не стал гнать, только запретил открывать рот. А ведь юная супруга Осмонда заметно радовалась на похоронах. Я бы не хотел такой участи: чтобы моя жена была счастлива, когда умру. Но Осмонд заслужил свою судьбу. Не мне его жалеть.
В двери постучали, и в кабинет вошла мама. Неужели она перетащила во дворец весь свой скудный гардероб? Потому что уже успела переодеться в светлое легкое платье и переплести волосы.
— Наконец-то! — Она светло улыбнулась и протянула мне руки, а я прижал их к губам. — Наконец-то я могу поговорить с тобой наедине, мальчик мой, и никуда не спешить.
Она крепко обняла меня и долго стояла так, а я наслаждался непривычным теплом. Моя мама редко позволяла себе проявлять эмоции. Похоже, эта война многое переменила.
— Я так горжусь тобой. — Мама отступила на шаг и будто залюбовалась мной. Это было непривычно.
— Моей заслуги в смерти Осмонда нет, — ответил я ей. — Да и престол… Это вы с Ником и Эрвингом постарались, сам я ничего бы не сумел.
— Я не об этом, милый. — Она присела на диван, и я присоединился к ней. — А о том, каким ты стал. Уверена, ты будешь мудро править. Опыт — дело наживное, сынок. У тебя есть гораздо больше, чем опыт: сердце и душа.
