– Мне тут нравится, – сказал Август-Роберт, оглядываясь. – Тут живут хорошие люди.
Григ подумал, что это слишком смелое утверждение – и про хороших, и про людей. Но смолчал.
По вьющейся между каменных и зеленых изгородей тропинке они вышли почти к самым дверям особняка и остановились. На крошечной лужайке, окруженной цветниками и прикрытой кронами деревьев, стоял большой круглый стол, перед ним – четыре стула с высокими спинками.
Три стула были свободными.
На четвертом сидел очень немолодой мужчина, одетый в свободный костюм из твида болотного цвета, с безукоризненно причесанными остатками седых волос. Несмотря на возраст, держался он очень прямо, лицо – морщинисто и по-стариковски обрюзгло, но глаза смотрели насмешливо и добродушно.
– Садитесь, садитесь… – он приглашающе взмахнул рукой. – Вы голодны?
– Нет-нет, – пробормотал Григ, обнаруживая, что уже усаживается за стол, внезапно оказавшийся заставленным посудой из тонкого фарфора, тарелочками с закусками, чайничками, многоэтажными вазочками с пирожными и фруктами. – Мы… да, спасибо. Вы нас ждали?
– Ну конечно же, – мужчина тихо засмеялся. – Снотворцы неутомимы в своем желании добраться до меня, верно? Уже седьмая попытка!
– Седьмая? – удивился Креч, осторожно примеряясь к стулу. Тот, хоть и выглядел самым обычным, но принял массивное каменное седалище со стоической крепостью.
– Да-да, седьмая! – еще больше оживился старик. – Ты вроде как участвовал в паре последних? Ну так понятно же было, что удачными могут оказаться первая, третья или седьмая. Еще есть шансы у двенадцатой или тринадцатой… – старик покачал головой. – Но я бы сразу поставил на седьмую! Это законы чисел, они работают и в Снах… Да, я же не представился, простите! Джон. Меня зовут Джон.
– Креч, – выдохнул тролль.
– Григ, – кивнул Григ, хоть и понимал, что представляться излишне.
– Август-Роберт Кларк, – сказал мальчик.
– Вы молодцы, – наливая себе чай, одобрил их старик. – Прекрасно шли, обвели вокруг мизинца симулякров… Я их не люблю, знаете ли! – он вдруг строго посмотрел на гостей. – Симулякр – это словно бомба с часовым механизмом. Да-да! Ты ждешь от него достойного поведения, а он вдруг взрывается! Это очень, очень некрасиво… пейте чай! Пирожные замечательные, я очень рекомендую бисквиты и лимонное печенье. Август, дитя, не стесняйся!
Григ тоже взял печенюшку и налил себе чаю. Кем бы ни был Снотворец, он явно любил и сам поесть, и угостить гостей. Чай оказался крепким и ароматным, с легкой ноткой цедры, печенье – вкусным.
– Так вы знаете, зачем нас отправили в путь? – спросил Григ.
– Ну конечно! – старик всплеснул руками. – Они боятся Спирали Снов. И почему-то считают, что я могу ее уничтожить!
– А вы можете? – насторожился Григ.
– Не знаю! – старик нахмурился. – И знать не хочу. Великий Артефакт – символ неограниченной мощи. Единственный способ противостоять его искушению состоит в том, чтобы вообще не брать его в руки. И я не возьму. Нет-нет!
– Что же получается: мы страдали зря? – пророкотал Креч.
Старик погрозил ему пальцем.
– Зря ничего не бывает! Вы совершили путешествие, вы повидали мир за пределами города. Вы навестили меня, а я всегда рад гостям. А печенье? Разве вам не нравится печенье?
Пить чай Григу сразу расхотелось. Они сидели в ласковом теплом лете, напоминающем самые спокойные и пасторальные уголки Города, над цветниками жужжали пчелы, издали доносился плеск воды и лягушачье бре-ке-ке. Джон, улыбаясь, пил чай, Август-Роберт с упоением грыз печенье, Креч осторожно сжимал в руке крошечную чашку.
– Печенье вкусное, – сказал Григ. – Но мы прошли тяжелые испытания, преодолели страхи и искушения, потеряли друзей и победили врагов. И чтобы после этого уйти ни с чем? Так не бывает!
Джон засмеялся.
– О, в жизни – только так и бывает!
– Но мы в Снах! – воскликнул Григ. Креч посмотрел на него, и на его щеки легли тяжелые складки.
– Ты споришь со Снотворцем? – Джон нахмурился.
– Спорю! Мы не хотели идти, нас заставили! И мы шли через дурацкую пародию на Дантов ад, чтобы выпить чая с печеньем?
Наступила тишина. Только Август-Роберт увлеченно грыз печенье.
– А ты мне нравишься! – рассмеялся Джон, и лицо его снова смягчилось. – Ну… хорошо. Мальчик, положи-ка на стол то, что тебе доверили.
Август-Роберт вздохнул, облизал пальцы. Запустил руку под полу рубашки, достал и положил на стол подаренный Робертом нож.
– Вот.
– Я не о том, – сказал Джон.
– Вам придется мне помочь, – пояснил Август-Роберт.
– А, – сказал Джон после короткой паузы. – Узнаю малыша Роберта. Как же я ненавижу этот армейский юмор…
Он, крякнув, встал и подошел к мальчику. Достал из ножен тяжелый нож из черной стали.
– Я закрою глаза, ладно? – спросил Август-Роберт. И, не дожидаясь ответа, крепко зажмурился. Григ оторопело уставился на пальцы мальчика, вцепившиеся в край стола.
– Боюсь, будет немножко больно, – с искренним сожалением сказал Джон.
– Знаю, – быстро ответил мальчик.
– Эй! Эй, что вы собираетесь… – Григ вскочил.
Креч одним движением усадил его обратно, навис над ним, прижимая к стулу. Сказал:
– Просто отвернись. Ты же не хочешь ссориться со Снотворцем?
– Отпусти меня! – Григ попытался вывернуться, торопливо придумывая, кем бы обернуться. В голову почему-то лезли сплошняком панды, барсуки, зебры, императорские пингвины – звери достойные и красивые, но никак не годящиеся для схватки с троллем. Видимо, черно-белая одежда Августа-Роберта как-то повлияла, и Григ упорно вспоминал только черно-белых животных!
Мысль о гигантском дикобразе, покрытом ядовитыми (ну а почему бы нет?) иглами пришла в голову слишком поздно. Старик Джон к тому времени неторопливо расстегнул Августу-Роберту рубашку, примерился – и сильным движением вонзил нож мальчику в грудь.
Григ заорал и вывернулся-таки из лап тролля.
Из груди Августа-Роберта фонтаном била кровь. Джон, близоруко щурясь, наклонился и кончиком ножа подцепил что-то в груди мальчишки. Потянул – на клинке повисла цепочка белого металла с раскачивающимся на ней медальоном.
– Все, все, больно больше не будет, – успокаивающе сказал Джон, откладывая нож и медальон на стол. Морщась, когда брызги крови попадали ему на лицо, застегнул на мальчике рубашку.
Август-Роберт спросил:
– Уже все?
Рубашка на нем из белой стала темно-красной, мокрой, хлюпающей по телу. Над раной ткань пульсировала в такт биению крови.
– Все, все, – Джон покосился на Грига. – У вас иглы вместо волос, молодой человек.
