Григ затаил дыхание, когда Кати подошла к «отцу», но девушка встала с ним рядом, с ангельской улыбкой глядя на Августа-Роберта.
– Там дождь, – повторил Ли. – Закройте дверь. Забрызгает… порог.
Глава 6. Безумие
Сны безумцев бывают разными.
Сон дебила – это соль земли, основа основ. Слабый от природы разум не может уяснить сложностей мироздания, но прекрасно держит базовые принципы. Небо голубое, огонь жжется, гром гремит. Мир дебила понятен и прост, в сложные первоосновы он не вдается. Не пытается придумать что-то, в отличие от дурака, а мыслит готовыми схемами.
И эти схемы прекрасно держат каркас Страны Сновидений. В любом кафе сахар будет сладким, любой камень под ногами – твердым.
Сны настоящих безумцев, под которыми люди понимают шизофреников и психопатов, выламываются из Сновидений точно так же, как и из обычного мира. Их сносит на Окраину, где сами законы природы и общества становятся зыбкими и расплывчатыми.
Но если человек от природы обладает сильной волей, то даже во Сне он пытается контролировать себя. Компенсировать больной искаженный разум, со звериной хитростью прятать свои странности. Иногда недолго, иногда всю жизнь.
Пока что-нибудь, вроде утопления заживо в грязи, не снесет барьеры.
Дверь хлопнула за спиной, закрываясь. Загремел замок, звякнула задвижка. Вообще-то дверь была хлипкой, со стеклянным окошком, как принято в хороших кварталах благополучных англосаксонских стран. Но Григ не сомневался, что сейчас он не сможет выбить стекло, ведь Ли этого не захочет.
– Григ, ты знаешь, что человек – это трубка? – спросил Ли.
– Что?
– Трубка, – повторил Ли убежденно. – Пищеварительная трубка. В одно отверстие все входит, из другого выходит. Все остальное: мозг, конечности, половые органы, лишь обслуживают пищеварение. Мы ходячие желудки с кишками и зубами, обросшие всякими причиндалами!
Он энергично взмахнул рукой с ножом.
– Это интересная теория, – сказал Григ с воодушевлением.
– Секс порой называют обменом жидкостями, – продолжил Ли. – И это уже какое-то приближение к истине, не зря же секс тоже использует оба конца трубки. Но настоящее познание возможно лишь через пищеварение. Через поглощение одного другим. В реальной жизни это невозможно в полной мере, ведь поглощенный не может поглотить, но Сновидения дают нужную гибкость, тут все восстанавливается, тут… Тут свобода!
– Ли, это надо осмыслить, – сказал Григ, не особо рассчитывая на успех. – Давай прогуляемся, поболтаем на свежем воздухе? Там и дождь кончился…
Капли застучали с новой силой. Трудно тягаться с самоуверенностью безумца.
– Льет как из ведра, – не согласился Ли. – Григ, мы же друзья! Ты поймешь!
Он закатал рукав, обнажая крепкий бицепс.
– Хочешь, попробуешь первым? – спросил он с надеждой.
Кати с улыбкой потрогала его за руку, что-то спросила взглядом.
– Или Кати, если на твой взгляд это правильнее, – добавил Ли.
– Ли, это не для меня, – сказал Григ.
– Может быть, Роберта? – продолжал Ли. – Роб, ты же не против?
– Ли, ты спятил! – не выдержал Григ. – Опомнись! Ты же человек, ты живешь где-то в Австралии, ты служил в силах специальных операций, тебя учили справляться с гневом!
– Я не гневаюсь, – обиженно ответил Ли. – Я… я просто расстроен.
Он действительно выглядел огорченным. Но через мгновение улыбнулся.
– Придется тебе помочь, Григ… Кати, одному мне будет сложно.
Кати послушно кивнула и взяла молоток поудобнее.
Изменять себя – очень редкий дар. И уж тем более в центральных кварталах города. И тем более в доме другого Сноходца.
Единственное, на что рассчитывал Григ – это был квартал Телесной Радости. Здесь и без того размыты границы дозволенного.
Стать крупнее здесь, наверное, не смог бы и Халк. А вот измениться в пределах отведенных природой размеров можно было и попробовать.
Главное – не ошибиться.
Григ изменился.
– Ой… – сказала Кати, расплываясь в улыбке. И шагнула к Григу.
Как бы ни изменил ее Филипп, основой симулякра было сознание юной девушки. А все девушки любят пушистиков и мультики.
Панда улыбнулась.
Кати протянула руку.
Пищеварительная трубка, значит?
Панда жрет бамбук. Тридцать килограммов долбаного крепкого бамбука в день! Чтобы прожевать такую кучу щепок, нужны очень, очень крепкие челюсти.
Григ взревел и укусил Кати за руку.
Кости хрустнули будто ветки. Симулякр закричала, попыталась ударить его молотком – Григ отбил удар лапой, бросил Кати на пол, уперся ногой в живот, дернул головой. Рука симулякра оторвалась. Григ отбросил ее, оскалился, глядя на Ли.
– Вот, вот! – закричал тот в упоении. – Давай!
Кати визжала, катаясь по полу и оставляя за собой кровавый след.
– Открой дверь! – проревел Григ. – Открой, псих!
– Ешь ее! – кричал Ли. – С нее не убудет, она так сделана!
Григ пошел на него на четырех лапах, скалясь и еще надеясь испугать.
Но такие психи либо пугаются сразу, либо не боятся ничего до конца.
– Ну, поиграем! – Ли перехватил нож поудобнее. Глаза у него возбужденно блестели. – Только ты и я! Победитель съедает побежденного! Чур, я победитель…
Окно за его спиной с грохотом разлетелось градом стеклянных осколков и щепок.
Туша мастифа налетела на Ли со спины, повалила. Следом пулей мелькнула такса, крошечные челюсти защелкали, будто садовые ножницы. Рука Ли, сжимавшая нож, оказалась обгрызенной и порванной в лоскуты.
– Нечестно! – с обидой выкрикнул Ли, вставая и стряхивая с себя мастифа будто плюшевую игрушку. – Значит, так? Нечестно играем? Как дикари кусаемся?
Он тоже менялся!
Безумие дало ему то, что Григ с гордостью считал своим уникальным даром.
Одежда на Ли лопнула, плечи, и без того широкие, раздались. Кожа обросла густым рыжим волосом, челюсть выдалась вперед, зубы укрупнились, на глаза наползли надбровные дуги.
Кем он себя вообразил?
Первобытным человеком?
– Неандертальцы не были людоедами, кретин! – рявкнул Григ, готовясь к решающей драке.
Ли зарычал. Вероятно, он не знал и того, что неандертальцы умели говорить.
Грига больно ударило в спину – Кати кончила орать, поднялась и принялась молотить его молотком, зажатым в уцелевшей руке. Большая часть ударов проходила вскользь, но все-таки это было больно.
