Подбежав к краю откоса, он сел на корточки и вытащил бинокль. Но двигался он слишком резко, и снежный наст под ним провалился. Упав на спину, Уивер заскользил вниз. Он сумел откатиться влево, чтобы не напороться на железный прут, черным когтем торчавший из разбитой бетонной опоры. На заснеженном выступе его подбросило в воздух, бинокль вылетел из рук, и он грохнулся на обледенелый асфальт. Доспехи защитили от переломов, но удар был таким сильным, что ему показалось, что он больше не может дышать. Спину пронзила острая боль, он попытался за что-нибудь ухватиться, но не смог и заскользил дальше вниз.
С крыши тоннеля свисали сосульки размером с человека. Дальше была только кромешная темнота. Уивер проскользнул под сосульками, еще немного проехал по льду и, наконец, остановился. Он со стоном сел и потянулся к спине. Доспехи его спасли, иначе он мог бы сломать копчик. Когда боль немного утихла, он осмотрел костюм. Понять, поврежден ли он, в темноте было трудно, но, судя по данным на вспомогательном экране, все было в порядке.
Уивер посидел несколько минут, глядя по сторонам и прислушиваясь к завываниям ветра. Он находился у входа в мрачный тоннель, обледеневшие стены которого уходили вперед еще на две сотни ярдов.
Он вытащил револьвер и неуверенно сделал несколько шагов в темноте. Голос в голове требовал повернуть назад, найти другой путь к обломкам «Ареса», но взбираться обратно по ледяному склону тоже было рискованно. Ему каким-то чудом удалось не порвать костюм, но во второй раз может и не повезти. Через несколько минут Уивер оказался на краю воронки и несколько раз топнул по снегу в нескольких футах от ее края. Под ногами оказалась заснеженная бетонная поверхность. По ту сторону ямы тоннель тянулся дальше. Уивер лег на живот, заглянул вниз и прислушался, но услышал только слабые отголоски ветра.
Он отключил прибор ночного видения и протянул руку к фонарю на голове, чтобы поискать обходной путь и перебраться через воронку. Луч выхватил из мрака торчавшие из стен древние трубы. Уивер осветил воронку, но дороги на ту сторону не увидел.
Он выругался и встал на колени, но при этом задел каменную глыбу, которая покачнулась и упала вниз, через несколько секунд раздался звук удара. В тоннеле, где веками слышался лишь вой ветра снаружи, эхом прокатился гул. Уивер отполз от края воронки. Видимо, все же придется рискнуть и выйти обратно на улицу.
Он уже занес ногу для следующего шага, но тут же замер, не успев поставить ее на землю: в тоннеле раздался оглушительный вопль. Сжимая в руке револьвер, Уивер направил луч фонаря вниз и собрал все свое мужество, готовясь к тому, что ему вот-вот предстояло увидеть.
Далеко внизу из круглых, похожих на пузыри гнезд медленно выбирались сирены. Дюжины чудовищ потягивались и вращали членами, будто пробудившись от долгого сна. Скользивший по ним луч света они, казалось, не замечали, но когда Уивер слегка шаркнул ботинком, тут же подняли сумасшедший вой.
Твари бросились к стенам, прыгнули на них и принялись карабкаться по бокам воронки. Уивер прицелился в одну из этих кожистых мерзостей из револьвера, но когда вой зазвучал громче, осторожно отошел назад. Подумал сначала, что готов сражаться и умереть, но при виде зияющих глоток почувствовал уже знакомый животный страх. Он выключил фонарь, попятился от провала, повернулся и побежал.
12
Икс постучал в дверь своей квартиры и приготовился провести еще один вечер в обидном, гнетущем молчании. Поэтому, когда Тин открыл дверь, удивленно сделал шаг назад. Раньше Тин никогда так не делал.
– Эй, – пробормотал Икс, – как дела?
Тин пожал плечами и направился в кухню. Икс поспешил за ним, держа в руках миску с фруктами и лапшой. И застыл в нерешительности, увидев на столе две тарелки с остатками еды. Тин сел и стал жадно есть.
Икс поставил тарелку, которую принес, на середину стола и уставился на вчерашнюю лапшу.
– Это мне? – спросил он.
Мальчик кивнул.
– Спасибо, – произнес Икс. – Ты, похоже, чувствуешь себя лучше.
Еще один кивок головой.
Икс надеялся, что экскурсия по агротехническим отсекам поднимет Тину настроение, но после того, что там произошло, боялся, что тот получил очередную психическую травму. Черт, увиденное в медицинском отсеке произвело гнетущее впечатление даже на него самого, а он был не из тех, кого легко выбить из колеи.
– Как твоя голова?
– Нормально, – ответил Тин.
Икс от удивления выронил палочки для еды. Тин заговорил! И не односложными междометиями, а словами!
Мальчик продолжал:
– Утром нам показывали фермы… но ты, похоже, и так об этом знаешь, – и он едва заметно улыбнулся.
– Я подумал, тебе будет интересно.
– Мы видели собак. Это настоящее чудо! Эли сказал, они называются хаски. Сильвер и Лилли… – в глазах Тина появилось мечтательное выражение. – Надеюсь, они в порядке.
– Я в этом уверен, – ответил Икс.
– А ты знал, что других собак в мире больше не осталось?
Икс покачал головой.
– Нет. Ты не поверишь, но фермы я видел всего пару раз в жизни.
– Я думаю пойти туда учеником, – сказал Тин.
Икс почувствовал, что улыбается. Впервые за несколько лет он ощутил… Как же это называется? Ах да, точно: счастье.
Тин сдвинул шляпу и почесал голову.
– Я никогда ничего подобного не видел. Даже представить себе не могу устройства, которые используют в агроотсеках. То есть представить, конечно, могу, но…
– Пройдет всего несколько лет, и ты сможешь пойти туда стажером.
Тин взял тарелку и встал.
– Сейчас возраст стажеров снизили. Может, меня возьмут даже раньше. Вот было бы здорово! Мне бы дали отдельную комнату!
Икса кольнуло в сердце. Мальчику всего десять лет, а он уже говорит, как взрослый. У Тина, как и у большинства его сверстников, не было детства.
Икс сложил руки на столе.
– Тин, мне бы хотелось кое о чем тебя спросить. Сядь, пожалуйста.
Мальчик поставил миску на стол, поправил шляпу и сел.
– Родители очень тобой гордились бы. И я тобой горжусь. Благодаря таким детям, как ты… таким молодым людям, как ты, жизнь «Улья» продолжится.
Тин едва заметно улыбнулся и сказал:
– Спасибо.
Икс положил ему руку на плечо.
– Нет, это я должен сказать тебе спасибо, что ты, наконец, со мной заговорил!
– Прости меня…
– Не извиняйся, – ответил Икс, – ты хороший, умный мальчик. И сильный. Как твои мама и папа. В один прекрасный день ты, возможно, сам встанешь у руля этой груды алюминия и гелия, хотя меня к тому времени уже давно не будет в живых.
Икс вдруг подумал, что он говорит так, словно у корабля действительно есть будущее, хотя сегодня его будущее выглядело туманным, как никогда. Но Тин прекрасно понимал, что к чему. Он вырос, зная, что каждый день может оказаться последним – не только для него, но и вообще для всех.
