Я раскинула руки и головой повертела для убедительности. Дорога по-прежнему радовала своей абсолютной безлюдностью. Он поник головою, а потом стал кому-то дозваниваться. Оказалось – страховому агенту, который его заверил, что им будет достаточно протокола с места происшествия, потому что в нашем городе у них филиала не было.
– А документики все-таки мне отдайте, – упрямо потребовала я.
Он сходил в машину, притащил свидетельство на свое «Пежо», а я пока вызвала милицию. Благо пост рядом, сейчас приедут. Посмотрев в сторону своего несчастного автомобиля, я вздохнула и набрала номер «Эвакуатора», договорилась, чтобы приехали за моим железом. Такие номера у меня были занесены в телефонную книжку мобильника.
– Представляю, во что мне это обойдется! – пробормотала я себе под нос.
– Я все оплачу, – сказал красавчик, топтавшийся рядом.
В свидетельстве значилось: Сташевский Мирослав Николаевич.
– Это вы? – спросила я и пальцем по картонке постучала.
– Это я, – признался он, – а вас как величать?
– Ксения, – буркнула я и принялась набирать Костика.
Увы, мой несостоявшийся муж хранил упорное молчание. Совсем от рук отбился!
– А вы куда ехали? – продолжил допытываться Сташевский.
– В Соколовку.
– А я заплутал, мне надо было в город, но там разъезд и никаких указателей, вот я не туда и свернул, – доложил он.
– Указатели были, но их снесли перед расширением трассы, дорогу только что закончили ремонтировать, еще даже знаки не убрали.
– Я видел, – кивнул он и предложил мне кофе или минералку на выбор.
Я не отказалась. И мы устроились дожидаться милицию в теньке на пледике, который он достал из своего бездонного багажника и расстелил на травке. Кофе оказался из термоса, а минеральная вода из сумки-холодильника. Мирослав как мог меня пытался развеселить, и я даже иногда поддавалась, но при взгляде на руины, еще недавно бывшие моей машиной, я снова впадала в тоску. У него нашлись печенье и шоколадка, а симпатичные кофейные чашечки оказались из разноцветного пластика. И постепенно испуг, испытанный в момент аварии, стал отступать вглубь сознания и, хотя руки еще немного дрожали, зубы перестали выбивать нервную дрожь. Уже успела позвонить Ритка, и я доложила ей, как обстоят дела. Она посокрушалась, что никак не может за мной приехать, велела отнять у «негодяя» документы и «быть поаккуратней». А милиции все не было. Лесочек у нас за спиной шушукался листвою, перекликался птичьими трелями, солнце припекало, а в траве трещали цикады.
– Красота, когда бы я еще повалялся так на травке! – мечтательно произнес Мирослав и растянулся на пледе.
Я покосилась на его смуглые руки с тонкими запястьями, которые он закинул за голову ( на правой мирно тикали часики Tissot). Он медленно перебирал тонкими пальцами травинки. Руки у него были аристократическими, а фигура – спортивной. Даже бегая в агонии по дороге, я успела углядеть, что плечи у него широкие, бедра узкие, ноги сильные и длинные. На нем была белая рубашка в светло-сиреневую полоску и плотно облагающие голубые джинсы. В такой одежде на траве лучше не валяться, пусть даже подостлав коврик, но ему, кажется, было плевать.
– А какие дела вас привели в наши края? – поинтересовалась я.
– Юридические. Я работаю юристом в охранном агентстве и еду на встречу с нашим клиентом.
Звучало солидно. Он лег на бок и подпер щеку рукой, в его смоляных вьющихся волосах кое-где блестели серебряные нити седины и скакали солнечные зайчики.
– Надо же, как интересно. А у нас в городе тоже есть подобное учреждение, называется «Спокойная жизнь», что же ваш клиент к ним не обратился? – чтобы отвлечь себя от зайчиков, сказала я.
– Наверное, не питал должного доверия, – пожал плечами Мирослав. – А вы чем занимаетесь в этой жизни?
– Я журналист, а последние годы даже занимала должность главного редактора, но сейчас я в творческом отпуске, – беспечно махнув рукой, сказала я.
– Безработная, то есть, – уточнил он.
– Временно, – отрубила я.
И тут прибыла милиция. Они чего-то мерили, чертили схемы, заставили нас писать объяснительные, мой зарубежный паспорт им мало понравился и они подробно расспрашивали куда делся российский. Я соврала, что его у меня украли на вещевом рынке, а теперь вот восстанавливаю. Потом мы подписали протокол дорожно-транспортного происшествия, и они отбыли восвояси, забрав наши документы. Теперь мы должны были явиться за ними и за постановлением к пяти вечера в управление. К постановлению будут прилагаться результаты экспертизы, на основании которого и будут производиться расчеты с пострадавшей стороной. Все эти подробности нам объяснил старший лейтенант. А товарищи из «Эвакуатора», прибывшие вслед за ментами, «девятку» погрузили и потащили в город на свою стоянку. Их услуги Мирослав оплатил по квитанции прямо на месте.
– Вас куда, в город отвезти, или туда, куда вы ехали? – спросил Мирослав.
– Лучше, конечно, в Соколовку, но, боюсь, я потом оттуда в город не доберусь.
– А давайте так сделаем, сначала я вас свожу в Соколовку, а потом поедем в город?
Надо же, сама любезность! По правде говоря, мне не очень хотелось тащить его к Феофану Леопольдовичу, но иного варианта побеседовать сегодня со стариком я не видела, поэтому предложение приняла.
– А как же ваша важная встреча? – проявила я вежливость.
– Встреча будет вечером, тем более, что сотовый человека не отвечает, и на работе он сегодня не объявлялся.
– Может, заболел? – предположила я.
– Вот я вечером к нему домой и заеду, – заверил он.
Ой, не понравится он дедуське, этот московский молодец, но, с другой стороны, это же не мой друг детства, так, на дороге попался. Я переживала, что не будет со мной откровенным милейший Феофан Леопольдович, не захочет выдать внука, и еще тревожило молчание Костика. Похоже, не я ему скажу, что надо свадьбу на время отложить, а он мне заявит, что пора прекратить эти нелепые потуги.
– Ксения, можно вас спросить, а куда мы едем? Почему вы вдруг стали такой напряженной? – пристал с расспросами Мирослав.
Ответить я не успела, в сумке затренькал телефон. Это оказался Костик собственной персоной, который звонил с домашнего телефона. Голос его звучал сумрачно и печально. Костик был в образе. Образ был – непризнанного героя.
– Ты опять с друзьями? – даже не поздоровавшись, спросил он. – А то не звонишь…
– Я тебе звонила уже сто раз, что у тебя с мобилой? И потом, а тебе разве не хотелось узнать как я себя чувствую, почему сам не звонил?
– Господи, что за сленг? Мобила! – игнорируя мои контробвинения, процедил Костик. – Я потерял свой сотовый телефон, но у меня еще есть домашний…
– А я попала в аварию и разбила машину.
