Обзорность танка зависит прежде всего от количественно-качественного оснащения танка различными оптическими приборами и иными обзорными устройствами. Но не меньшее влияние на ее состояние оказывают также удобство их расположения, просторность внутренних помещений танка, степень их вентиляции, плавность его хода и укомплектованность экипажа.
Рьяные поклонники танка Т-34 обычно стараются не обращать внимание на это свойство, прекрасно понимая, что с обзорностью у него было, мягко говоря, не очень. В то же время находятся среди них и такие, которые, несмотря ни на что, пытаются доказать, что советский танк ничуть не уступал в этом немецким. И все-таки те, кто стремится объективно разобраться в этом вопросе, практически не сомневаются, что в начале войны в немецких средних танках обзорность была существенно лучше, чем в Т-34. Это понятно хотя бы из того, что в Т-III и Т-IV и внутренние помещения были просторнее, и вентиляция была сильнее, и двигались они с меньшей тряской, и, самое главное, в их экипаж входил, помимо других, еще и наводчик орудия, что давало возможность командиру танка больше уделять внимания наблюдению за тем, что происходит снаружи. При этом перечисленные преимущества немецких танков в основном очевидны и поэтому не требуют особого доказывания. Но самое главное, практически бесспорным является более высокое качество немецких приборов и устройств для наблюдения, которые устанавливались, разумеется, и на танках Т-III и Т-IV. Среди них, в частности, были оптические приборы самой знаменитой тогда в этой сфере фирмы «Карл Цейсс». Немаловажное преимущество немецким танкам в этом отношении давало также наличие командирской башенки с круговым обзором, чем не мог похвастать наш танк (на Т-34 она появилась в 1943 году).
Хотя, конечно, всё равно находятся такие авторы, которые считают, что командирская башенка мало что давала, наша оптика была не хуже немецкой, а поскольку оптических приборов на Т-34 было установлено как бы больше, чем на немецких танках, то будто бы он вообще превосходил их в обзорности. Вот, скажем, некто Г. Малышев изволил написать в своей статье, что члены экипажа Т-34 имели в своем распоряжении гораздо больше приборов для наблюдения: командир – «командирскую панораму ПТ-К (или поворотный перископический прицел ПТ4—7)», и «2 перископических прибора по бортам башни», механик-водитель – «3 перископических наблюдательных прибора». А вот в танках Т-III и Т-IV их было всего-то по одному – поворотному перископическому прибору (соответственно, KFF.1 и KFF.2), который находился в распоряжении механика-водителя. Сделав свой нехитрый подсчет: 6 (или 5) против 1 в пользу советского танка, этот автор ничтоже сумняшеся заявил, что преимущество немецких танков в обзорности – это миф [127]. Ну а то, что в немецких танках командир имел в своей башенке пять визирных щелей, наводчик и заряжающий ещешесть6 визирных щелей в башне, а механик-водитель и стрелок-радист – еще три в отделении управления, в то время как в советском танке они вовсе отсутствовали, это было, оказывается, не важно.
Но так ли уж неважно?! Если подойти к этому вопросу объективно, фактически, то получается, что в немецких танках все пять членов экипажа имели возможность смотреть из них при закрытых люках в 15 «глаз», в то время как в советском только два члена экипажа – в пять «глаз». Так у кого на самом деле было реальное преимущество в обзорности?!
И этому автору всё нипочем, другие неудобные для его веры факты у него тоже в игноре. В частности, он совершенно не обращает внимание на то, что, по мнению большинства, советская оптика имела качество ниже, чем немецкая, на то, что в нашем танке были проблемы с ее использованием ввиду тесноты его внутренних помещений, их большей загазованности и запыленности, а также слабой защиты от внешнего загрязнения и атмосферных осадков самих приборов. В случае потери видимости из-за этого очистку приборов можно было произвести только с внешней стороны танка. Боковые смотровые приборы Т-34 имели значительное «мертвое пространство» и небольшой угол обзора, а использование для обзора прицела ПТ-6 было связано с различными проблемами, в частности невозможностью одновременного с этим поворотом башни. Ну а наблюдательные устройства, установленные для механика-водителя, и приборами-то назвать трудно, поскольку они представляли собой простые призмы из оргстекла (или полированной стали). Другие члены экипажа Т-34, как уже сказано, приборов наблюдения в своем распоряжении и вовсе не имели.
В отличие от советского танка в задней части крыши башни Т-IV находилась командирская башенка, на которой имелись пять смотровых щелей со стеклами триплекс. Снаружи они закрывались раздвижными броневыми заслонками. В башенке имелось также устройство, подобное часам с циферблатом, для определения места цели. Второе такое же устройство было в распоряжении наводчика орудия, который благодаря ему мог быстро и точно разворачивать башню на цель. У места механика-водителя размещался индикатор положения башни с двумя лампочками (кроме танков модификации Ausf.J), благодаря которому он знал, в каком положении находятся башня и пушка и мог учитывать это при сближении с препятствиями.
Таким образом, по части обзорности Т-34 (обр. 1940–1941 гг.) значительно уступал немецким средним танкам того времени.
Плавность хода тоже далеко не всегда выделяется как самостоятельная характеристика танка. Уж слишком она тесно связана с другими его характеристиками, как бы растворяясь в них. Поэтому сравнивая по ним танки, автор уже затрагивал и степень плавности их хода. Но все-таки эту характеристику вполне можно и нужно выделять как самостоятельную, от которой в немалой степени зависят скорострельность танкового орудия, маневренность и обзорность этой боевой машины. В свою очередь, она сама зависит от других характеристик танка.
Плавность хода танка можно определить как его способность к сохранению ровного, устойчивого положения своих частей во время движения, к поддержанию отсутствия в нем при этом тряски, колебаний и раскачивания. Разумеется, абсолютной плавность хода у танка быть не может. Для этого как минимум нужна идеально ровная поверхность, по которой осуществляется движение. Но танк как раз и предназначен для движения по любой, даже самой неровной поверхности. Тем не менее плавность хода может повышаться за счет оптимизации конструкции и компоновки танка, а также установления различных устройств, которые уменьшают тряску, качку и болтанку. И надо сказать, что немецкие конструкторы, в отличие от советских, уделили этому немало внимания.
Примененная на танке Т-34 пружинная подвеска с катками большого диаметра, будучи в сравнении с подвеской Pz.IV простой и дешевой в изготовлении, была в то же время габаритной в размещении и жесткой в движении. Из-за большого размера катков и малого количества опорных точек на гусеницу (пять вместо восьми у Pz.IV), а также из-за пружинной амортизации она приводила к сильному раскачиванию машины в движении. Кроме того, раскачивание, болтанку при движении увеличивало расположение башни танка Т-34 в сдвинутом вперед положении.
Таким образом, в плавности хода немецкие средние танки, особенно Т-III, значительно превосходили наш Т-34. Это было плохо для нашего танка во многих отношениях, но в первую очередь в том, что сильно затрудняло прицельную стрельбу из его орудия с ходу.
