В исторической литературе давно уже сложились стереотипные представления о роли ВВС сторон и их соотношении в начале Великой Отечественной войны. Среди них можно отметить следующие:
1) к началу войны в противостоявших группировках войск у СССР боевых самолетов было почти в два раза больше, чем у Германии и ее союзников;
2) советские самолеты по своим техническим и боевым возможностям в целом были сопоставимы с немецкими, а если и уступали им, то совсем немного;
3) бόльшая часть советских самолетов были устаревшими конструктивно и физически; советские ВВС были ослаблены нехваткой алюминия, отставанием в разработке и производстве полетных и наземных авиационных приборов и оборудования;
4) в люфтваффе летчики в среднем были более обученными и опытными, нежели в советских ВВС;
5) немецкая авиация с первых дней войны завоевала практически полное господство в воздухе; ее роль в успешном наступлении вермахта была очень большой.
Очевидно, что некоторые из этих представлений друг другу, по сути, противоречат. Так, многие считают, что в начале войны советские самолеты по своим летно-техническим характеристикам (ЛТХ) в большинстве своем были не хуже немецких, в то время как немало других утверждают, что в структуре ВВС СССР было гораздо больше устаревших их моделей и модификаций, и поэтому они в целом по своим возможностям существенно уступали самолетам противника. Столь же противоречат друг другу и представления о том, что советские ВВС имели в то время самолетов намного больше и они по своему качеству не уступали или почти не уступали немецким, в то время как большинство авторов отмечало, что в начавшейся войне немецкая авиация сразу же завоевала господство в воздухе.
Чем же объяснить эту, казалось бы, парадоксальную ситуацию с соотношением военно-воздушных сил сторон? А никакого парадокса здесь на самом деле нет, и всё опять-таки достаточно просто: немцы были сильнее наших в воздухе, причем намного. Сомнения же в этом возникают из-за лукавой статистики и «патриотического» подхода многих отечественных авторов к оценке качества самолетов сторон. Чтобы это понять, достаточно, наверное, хотя бы по достоинству оценить слова генерал-майора авиации И.П. Лебедева, который в ответах на вопросы редакции «Военно-исторического журнала» сказал незатейливо, но метко: «Война застала нашу авиацию в тот момент, когда перевооружение на самолеты, соответствующие по боевым качествам немецким машинам, еще только начиналось. Поэтому советская авиационная техника на первом этапе войны по своим показателям значительно уступала немецкой…» [144].
Так что господство немецкой авиации в воздухе в начале войны действительно было, и являлось оно вполне закономерным. И оно и в самом деле создавало большие проблемы для наших наземных войск. Здесь, однако, надо уточнить, что понятие «господство в воздухе» автор употребляет в широком смысле, то есть не просто как превосходство люфтваффе в воздушных боях, а как доминирование ВВС Германии и ее союзников над советскими ВВС в военных действиях в целом, как гораздо более активные и успешные действия авиации противника на фронте. Хотя, разумеется, превосходство в воздушных боях является, по сути, основой этого доминирования.
Наш прославленный полководец Г. Жуков занимал в то время пост начальника Генштаба РККА, а значит, был весьма осведомленным человеком о боевых действиях сторон. В своих воспоминаниях он довольно подробно описывал события первых дней войны. При этом он многократно упоминал о том, что немецкая авиация наносила большой урон советским войскам, городам и различным объектам, и лишь однажды отметил, что советская авиация смогла им дать тогда достойный отпор. Обратимся к цитатам из его книги о событиях, произошедших в начале войны:
«Так войсками Юго-Западного фронта успешно был нанесен один из первых контрударов (под Дубно. – А.Р.) по немецко-фашистским войскам. Его сила могла быть еще большей, если бы в руках командования фронта была более мощная авиация …»;
«Телефонная связь повсеместно разрушена, только восстановим – противник действиями авиации разрушает ее вновь»;
«Несмотря на превосходство в воздухе, для противника в районе Гродно создалась сложная обстановка»;
«Действия главных группировок (противника. – А.Р.) непрерывно поддерживались ударами с воздуха»;
«Враг жестоко бомбил Минск»;
«Авиация противника почти весь день бомбила дорогу Борисов – Орша»;
«На Западном фронте… развернувшиеся в первых числах июля сражения проходили в условиях подавляющего превосходства… авиации противника» [145].
Подобные же высказывания мы можем найти и в воспоминаниях Л. Сандалова, П. Ротмистрова и других советских военачальников, воевавших на Западном и Северо-западном направлениях [146]. А вот что, к примеру, написал И. Баграмян, который в то время был одним из руководителей штаба Юго-Западного фронта: «…с первых часов фашистского вторжения господство в воздухе захватила немецкая авиация. <…> Советские части, двигавшиеся к границе, непрерывно подвергались бомбежкам и обстрелу с воздуха. Лишь отдельные небольшие группы наших истребителей через плотные заслоны фашистских самолетов прорывались на помощь к своим войскам» [147].
О том, что ВВС Германии почти полностью доминировали в начале войны, свидетельствует и то, что советские ВВС понесли тогда огромные потери, которые не только гораздо превысили потери противника, но и советские потери самолетов в последующие годы войны (во всяком случае, в относительном измерении) [148].
Вообще причины немецкого перевеса в мощи военной авиации были почти те же самые, что и их превосходства в силе танковых войск. С той прежде всего разницей, что преимущество Германии в подготовленности и опыте летчиков, численности и мастерстве обслуживающего технического персонала было еще весомее, а это, в свою очередь, имело еще большее значение ввиду большей сложности и уязвимости авиационной техники по сравнению с бронетанковой. Также, пожалуй, более важное значение приобретал фактор худшего оснащения радиосвязью советских самолетов, особенно в начале войны. И если РККА, вероятнее всего, и имела некоторый перевес в количестве боевых самолетов, то он с лихвой перекрывался немецким превосходством в их качестве и оснащении, в подготовке и опыте летчиков люфтваффе, в бόльших технических возможностях немецких ВВС в аэродромном обслуживании и управлении полетами, а также лучшей отработкой взаимодействия родов войск. В результате противник мог использовать свою авиацию с большей интенсивностью и эффективностью.
Сколько же на самом деле было самолетов в ВВС сторон накануне войны, что они собой представляли и в каком состоянии находились? Начнем с работ, которые написаны коллективами военных историков, ибо они претендуют не только на научность, но и, можно сказать, на фундаментальный характер. В многотомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945» ее авторы коснулись лишь количества самолетов фашистского блока: «К началу войны с СССР Германия имела около 20 тыс. боевых, учебных и транспортных самолетов. Боевые самолеты составляли 50 процентов всего самолетного парка…» [149]. И далее они отметили: «Для действий против СССР было привлечено 3940 немецких, 500 финских и 500 румынских самолетов…» [150]. В другой многотомной энциклопедии «История Второй мировой войны» указаны сходные показатели: около 4 тыс. боевых самолетов Германии и 980 самолетов Финляндии, Румынии и Венгрии [151]. Всего же, как считают авторы этого труда, Германия имела тогда 10 тыс. боевых самолетов, Финляндия, Румыния и Венгрия – почти 1,3 тыс., а Италия – свыше 2,4 тыс. [152] Общее количество противостоявших им самолетов ВВС СССР в этой работе также не названо, но указано, что в войсках западных приграничных округов насчитывалось 1540 боевых самолетов новых типов [153].
