«Ты крутилась, — сказала она. — Представляешь?» Разыскивая череп крокодила, моя подруга Карилл случайно встретила одного из тех мужчин, что нашли меня, валявшуюся в грязи, в тот день, когда пришла волна. Череп понадобился ей для музея. В лондонской школе, где учились Вик и Малли, организовали фонд их памяти, и мы решили потратить деньги на модернизацию небольшого музея в заповеднике «Яла». Именно туда привезли меня после цунами, и там, на каменной скамье, я в полном оцепенении провела первые часы. Организацией ремонта занималась Карилл — она очень деловая, — и вскоре музей совершенно преобразился.
Карилл передала мне, что поведал ей мой спаситель. Многое оказалось для меня новым. Вот ее рассказ.
Он помнит, как тебя нашли. Это точно он. Все совпадает. И знаешь, он сказал одну очень странную вещь. До сих пор мурашки по коже бегут, как представлю.
Этот парень — обходчик в парке. Так вот, он говорит, что в день цунами они с друзьями катались по заповеднику и услышали что-то про волну, про наводнение. Они развернулись и поехали к гостинице — им сказали, что гостиницу затопило. Но дорогу размыло, и они не смогли проехать. Тогда они вылезли из фургона и стали смотреть. Он говорит, вокруг был просто конец света. Никто не понимал, что случилось. Один из его друзей начал что-то бормотать про демонов, которые все разрушили. Потом они стали искать живых: кричали и просили их отозваться.
Какой-то мальчик позвал на помощь. Они пошли на голос, а потом увидели тебя. Так что все сходится. Он сказал, что на тебе была темно-синяя майка, так ведь? А штанов на тебе не было.
Но слушай дальше. Он говорит, ты выглядела очень странно. Вся покрытая черной грязью, но это еще ничего. Самое странное, что ты крутилась на месте. Вот прямо вертелась волчком. Знаешь, как маленькие дети, когда хотят, чтобы у них закружилась голова. Я разговаривала с этим парнем, сидя у них в конторе, так он даже встал из-за стола и показал мне, что ты делала. Кружилась в грязи. Его это просто потрясло. Ты все никак не останавливалась. Он просил тебя пойти с ними — ты отказывалась. Говорить ты не могла, только мотала головой. Он сказал, что ты все крутилась и крутилась.
Один из его друзей снял рубашку и обвязал тебе вокруг талии. Они протащили тебя довольно далеко, посадили в фургон и отвезли к кассам музея. Потом сразу поехали обратно — надо было дальше искать выживших. Он говорит, частенько гадал, что же с тобой случилось.
Еще вот что. Он описал место, где тебя нашли. Не так уж далеко от гостиницы, возле лагуны. Вода-то захлестнула сушу на несколько миль, а потом спала и пошла назад — как раз через лагуну. Так что тебя пронесло сначала туда, а потом обратно. Ты уцепилась за дерево в самый последний момент. Еще чуть-чуть, и тебя бы унесло в океан.
Этот парень, он все вспоминал, как ты крутилась. Будто в трансе. Может, тебя кружило и вертело в воде и ты потом не могла остановиться. Я спросила его, точно ли он помнит. И он долго твердил: «Да, да, я уверен. Karaki karaki hitiya». Представляешь?
Шесть
* * *
Мы едем по автостраде-70 из Денвера в Сноумасс. Кристиана, дочка моей подруги Аниты, поворачивается ко мне и спрашивает: «А что такое город-призрак»? Ее вопрос пугает, поскольку раньше все было именно так. Я отвечала на детские вопросы, объясняя разные интересные вещи ей и Вику. Про навозных жуков, колонии муравьев, столицы государств, кольца вокруг Сатурна, динозавров с утиными клювами. Иногда к объяснению я приплетала какую-нибудь дурацкую байку из детства, чтобы они посмеялись.
— Когда я была маленькая, одна моя подружка на Шри-Ланке съела муравьев, которые ползали по ее бутылке с лимонадом. Ей кто-то сказал, что в них много витамина С. И ничего, язык ей не выгрызли.
— Съела целую колонию?
— Нет, вряд ли. Наверное, половину.
Но теперь, когда Кристиана спрашивает меня про города-призраки в Колорадо, я не в силах выдавить из себя ни слова. Разве могу я что-то ей рассказывать? Ведь Вик не услышит мой ответ, не придет в восторг или недоумение. Как я могу рассказать ей одной то, что рассказала бы им обоим? Если Вик был бы здесь, они услышали бы истории о золотой лихорадке и старателях, о том, как прокладывали тоннели для железных дорог, как взрывали скалы, надеясь найти серебряную руду.
Они были друг другу как родные — Кристиана, ее младшая сестра и мои мальчики. Как братья и сестры — и понимали друг друга, и бесили друг друга. Наши семьи жили по соседству с тех пор, как Вику и Кристиане исполнилось по шесть месяцев. Александра и Малли вообще не знали и не представляли жизни друг без друга. С годами, постоянно общаясь, ссорясь, играя и совместно исследуя мир, старшая и младшая парочки становились все больше похожи между собой — по интересам, повадкам, характеру.
Ясно вижу всех в обычный пятничный вечер. Анита, ее муж Эйджи и мы со Стивом сидим у нас на кухне. На столе — бутылки красного вина; в воздухе витает аромат чеснока и розмарина, которыми Стив натер баранью ногу, отправляя ее в духовку; из колонок льется голос Эбби Линкольн
[21]. В детской Вик вслух читает Кристиане свою новую любимую книгу: «Птицы Шри-Ланки» Дж. М. Генри. Кристиана — добрая душа — старается внимательно слушать про размах крыльев и гнездовья каких-то редких видов. Младшие постоянно бегают в туалет, по очереди подглядывая друг за другом. Лица у них густо размалеваны специальными фломастерами. Перевернутая кушетка — их крепость. В наши кухонные разговоры то и дело врывается какой-то звон и грохот, но вино хорошее и всем лень идти и выяснять, что там происходит.
И вот я путешествую по Скалистым горам Колорадо в компании Аниты, Эйджи и этих девочек, в которых так много от моих сыновей, и не знаю, как себя вести. В их жестах, мимике, манере выговаривать слова — в любой мелочи я постоянно нахожу Вика и Малли. Всякий раз хочется отвести глаза, и все-таки украдкой я выискиваю знакомые черточки, жадно вбираю каждую деталь. Александра смотрит телевизор, положив подбородок на кулачки. Именно так всегда сидел Малли и яростно таращил глаза на меня, если я заходила в комнату: «Отстань, не мешай!» Теперь я отчетливо вижу всю их четверку — вижу, как завороженно они смотрят на экран, а на подлокотнике нашего красного дивана пристроилась голубая миска со шкурками и зернышками от съеденных мандаринов.
На секунду теряю связь с реальностью. Почему здесь не собрались мы все? Днем Вик и Малли планировали кататься на лыжах вместе с девочками. Сейчас у мальчишек должны быть обветренные, распаренные, красные лица — от ветра, солнца и долгого сидения в горячей ванне. Они часто купались все вчетвером в огромной ванне Аниты, толкаясь локтями и по очереди ныряя в мыльную пену. Мне хочется вытащить Малли из ванны, прижаться к его мокрой щеке и вдохнуть запах фломастеров.
