– Общий сбор в холле, – говорит он мне и двигает дальше по коридору.
Ага, видимо, обо мне объявляют. Можно было бы и до после завтрака подождать, а то в животе урчит, ну да ладно, потерплю. Я теперь тоже в команде, надо соблюдать правила. Топаю в холл.
Первое, что я там обнаруживаю – это тихо переругивающиеся Азамат и Алтонгирел. Лейтмотив моей жизни, блин! На всякий случай напрягаю уши – вдруг ещё что-нибудь новое про себя узнаю.
Азамат сидит за буком и что-то ожесточённо печатает, огрызаясь через плечо:
– Я не собираюсь в этом участвовать!
– А тебя никто и не спрашивает, – самодовольно парирует духовник.
– Это противоестественно, – капитан даже отрывается от экрана, чтобы выговорить своё возражение, которое на муданжском ещё более непроизносимо. – У меня на корабле эта идиотская традиция никогда не поддерживалась!
– Можно подумать, ты из-за этого злишься, – усмехается Алтонгирел.
– Я злюсь, потому что ты опять портишь мне жизнь, и не скрываю этого.
– Я просто хочу тебе доказать, что она...
– Доказывай! – Азамат хлопает крышкой бука и порывается встать. Кроме них двоих в холле ещё только два человека, и они мне не очень знакомы, так что я кидаюсь капитану наперерез.
– Доброе утро! – говорю солнечно. – Надеюсь, ты меня не бросишь ему на съедение? – киваю на Алтонгирела, который мрачнеет с каждым моим словом.
Азамат усмехается и садится обратно:
– Доброе утро, Лиза. Если вы просите, то я останусь, – он кидает многозначительный взгляд на духовника. Тот демонстративно отходит в сторону.
– А... по какому поводу сбор? – спрашиваю осторожно. Что-то меня уже одолевают сомнения, что это насчёт меня.
– Сейчас Алтонгирел объяснит, – мрачно говорит Азамат. – Я только хотел бы, чтобы вы понимали, что я категорически против его затеи, но ничего не могу сделать: это дела духовные, и тут он главный.
Мне становится немного нехорошо. Надеюсь, Алтонгирел не собирается меня пытать, чтобы выведать мои истинные намерения... или что-нибудь в таком духе. Может, он обойдётся каким-нибудь гаданием...
Народ довольно быстро стекается, и вот уже все в сборе, кроме Эцагана и Гонда, которые по-прежнему заперты. Рассаживаются все по диванам и креслам. Азамат снова открывает свой бук и возобновляет ожесточённую дробь по клавишам, всем своим видом показывая, что его тут нет. Я присаживаюсь на краешек кресла рядом и жду экзекуции.
Алтонгирел выходит на середину комнаты и откашливается.
– Вчера вечером, – начинает он по-муданжски, – вот эта девушка вступила на должность целителя на нашем корабле. Как все мы знаем, незамужняя женщина на борту – это дурная примета и к тому же источник постоянных неприятностей.
Я изо всех сил сохраняю бессмысленное выражение лица.
– Поэтому, – продолжает этот приятный человек, – я считаю, что нам совершенно необходимо вспомнить одну забытую традицию, возникшую ещё в те времена, когда наши корабли умели только плавать, а не летать.
Вокруг начинают шептаться, я слышу смешки, а один юноша напротив демонстративно потирает руки. Кошусь на Азамата, но он с каменным лицом смотрит в экран. Что-то мне уже совсем нехорошо.
– Итак, Ли-иза, – с нажимом произносит Алтонгирел, обращаясь ко мне на всеобщем. – У нас существует такая традиция, что в команде не должно быть незамужних женщин. Обычно их просто не берут в штат, но поскольку дорогой капитан, – тут он выразительно смотрит на Азамата, который только злобно сопит в ответ, – не смог устоять перед вашими чарами, то мы вынуждены решить эту проблему по-другому. А именно, немедленно выдать вас замуж.
Меня хватает на то, чтобы открыть рот, но я так и не придумываю, какой звук из себя извлечь. Действительно, а что тут скажешь-то?
– Я, – невозмутимо продолжает Алтонгирел, – олицетворяю на этом корабле духовную власть и, таким образом, имею право засвидетельствовать брачный союз. Итак, сегодня, через несколько минут один из членов команды получит вас в жёны!
С этими словами он обводит окружающих торжествующим взглядом. Пожалуй, я ещё не видела его таким довольным. Удивительно, как это совпадает с тем, что мне ещё никогда не было так страшно на этом корабле. То есть он сейчас ткнёт пальцем в кого-то, и я этому кому-то стану подстилкой? Пожалуй, есть вещи поважнее денег, ты уж извини, Азамат...
– А если я не хочу замуж?.. – робко блею я срывающимся голосом.
– Поздно, драгоценная, – со змеиной улыбкой сообщает Алтонгирел. – Вчера надо было думать, прежде чем контракт подписывать!
Я отчаянно гляжу на Азамата, который грохает кулаком по столику, кажется, оставив промятину.
– Если б я знал, что ты устроишь этот фарс, то никогда бы даже не подумал её взять! – рявкает он на Алтонгирела и снова утыкается в экран невидящим взглядом. Духовник невозмутимо продолжает улыбаться.
– Ну что же, приступим... Во-первых, скажите, вас действительно зовут Лиза? – осведомляется он.
Интересно, что вызвало подозрения? На международном ID я записана как Лиза, да.
– Елизавета Гринберг, – бормочу. Лучше уж сейчас с этим разобраться, чем потом мне «муж» вломит за враньё.
– Как-как? – недослышивает Алтонгирел.
– Элизабет! – огрызаюсь. Может, на всеобщем лучше усвоится. – Элисавифа! Как хочешь, много вариантов!
Повисает какое-то странное молчание, народ переглядывается.
– Вот оно как, – Алтонгирел задумчиво поглаживает подбородок. – На «э» , значит...
Снова кошусь на Азамата, тот смотрит на меня, как будто узнал обо мне что-то неожиданное.
– Ну ладно, – вздыхает Алтонгирел. – Тогда небольшие коррективы. Вы можете выбрать себе мужа сами.
Хотите сказать, что люди с именем на букву «э» привилегированные?.. Ладно, я не в накладе!
– Из всех?.. – уточняю на всякий случай. А то вдруг капитана нельзя. Потому что Азамат – это, конечно, самый очевидный мой выбор, кого ж ещё? Но если его нельзя, то придётся Тирбиша... бедный парень, он меня настолько младше... Но остальных я просто боюсь.
– Из всех, присутствующих в этой комнате. Кроме меня, естественно, – раздельно произносит Алтонгирел.
– Это мне и в страшном сне не приснится, – бормочу, вызывая пару смешков среди парней поблизости.
– Подойдите ко мне, – велит Алтонгирел.
Я встаю и на нетвёрдых ногах пробираюсь в центр холла, едва не спотыкаясь о чужие коленки. Хоть бы одна сволочь убрала ноги из прохода. Наконец я стою перед ненавистным духовником.
– Протяните правую руку ладонью вверх, – командует он. Я послушно протягиваю. Он берёт со столика рядом один из своих ларцов, открывает его и извлекает нечто наподобие круглой печати. Я не успеваю даже задуматься о возможном назначении этого предмета, когда он стремительно хватает мою руку и прижимает его к моей ладони. Когда он наконец меня отпускает, я вижу у себя на руке отчётливый круг с каким-то знаком внутри, и либо я снова ловлю глюки, либо он и правда светится. Я лихорадочно тру пальцем по краю круга, но он не размазывается. Почему-то именно это окончательно выносит мне мозг.
