— Вы верно подметили, — заметила она, снова отступая на пару шагов. — Его нет в городе, поэтому вам придется подождать и обсудить этот вопрос с ним. Поговаривают, что он не исчезает надолго.
— Лорд Фармер еще хуже своего отчима. Тот, по крайней мере, не был нахален и жаден. Быть может, вы все же пойдете мне навстречу?
— В каком смысле?
— Продайте мне артефакт! В доме их столько, что вряд ли есть разница — одним больше, одним меньше.
— Позвольте? — опешила Кейтлин. — Вы предлагаете мне пойти на воровство?
— Ну что вы! — залебезил Локс. — Ни в коем случае я не заставляю вас скрывать сам факт продажи от истинного владельца.
— Вы всего лишь предлагаете мне продать вещь без ведома ее владельца, а потом самостоятельно улаживать проблемы, которые вследствие этого могут возникнуть? А зачем мне эти сложности?
— Вы все выворачиваете наизнанку. Уверен, мы сможем с вами договориться.
— Со мной вам не о чем договариваться, мистер Локс. Еще раз говорю, коллекция древностей мне не принадлежит, поэтому все вопросы к ее владельцу, а не ко мне. Извините, что ничем не смогла вам помочь. И еще… — Кейтлин замерла. — Дядя ни о чем с вами не договаривался. Он не хотел продавать вам ложку Бенвенуто Челлини, а потом его убили.
Локс сначала побледнел, а потом кровь прихлынула к его щекам и он, раздувшись как индюк, выдавил из себя:
— На что вы намекаете?
— Я ни на что не намекаю, я лишь излагаю факты. А кому еще могло понадобиться убивать старика?
— Да кому угодно! — презрительно выдал Локс, наконец-то‚ отступив в сторону. — Этот старый скупердяй накопил столько разных ценностей, что сложно сказать, кто из его знакомых не хотел бы иметь у себя хоть одну вещь из его коллекции.
— Вы про что?
— Вы слишком много не знаете, юная мисс. Считаете, что можете, едва приехав, бросаться обвинениями! Сначала потрудитесь разобраться в ситуации.
— Так просветите меня, — попросила Кейтлин, чувствуя, что закипает.
— А зачем? Вы же не хотите идти мне на уступки.
— Я не могу!
— Мне незачем было убивать барона Макензи, с ним было проще договориться, чем с его наглым пасынком, поверьте. Желающих поживиться экспонатами его коллекции было достаточно и без меня.
— Например? — полюбопытствовала Кейтлин.
— Например, наш радушный хозяин — сэр Диккенс. Я точно знаю, что в коллекции есть вещь, которую он бы хотел заполучить, но барон Макензи был принципиален. Он никогда и никому ничего не продавал. Изредка дарил, чаще покупал.
— Я не верю вам.
— Не верите, что на свете есть вещи, которые не дают спать спокойно великим литераторам? Есть, поверьте‚ и они не всегда относятся к духовной сфере.
— Ну тогда скажите мне, что это за вещь?
— А вы спросите при случае у него сами. Правда, сдается мне, он все будет отрицать.
— Потому, что это неправда.
— Или потому, что ему не выгодно, чтобы вы об этом знали.
— То есть вы обвиняете сэра Диккенса? — разъярилась Кейтлин.
— Я никого не обвиняю. Лишь по вашей просьбе привожу примеры.
— Пока он только один, — покачала головой Кейтлин. — Вы просто пытаетесь отвести подозрение от себя, обвинив невиновного.
— Вам мало одного примера? Хорошо. Вот вам еще несколько. Пасынок барона — Даниэль Фармер. В последнее время он часто ругался с родственником, он интересовался антикварными вещами и их историей, и он вспыльчив. Или Мэлори. Вы ведь знаете дворецкого барона Макензи? Неужели он не показался вам странным?
— И это делает его убийцей?
— Нет, это заставляет задуматься, тем более он единственный выжил после той ночи. Не правда ли странно? — Локс‚ фыркнув‚ отошел в сторону, а расстроенная девушка осталась стоять на ступенях. Все же шпион из нее никчемный. Разговор с коллекционером, который должен был все прояснить, запутал еще больше.
Глава 5
То ли сон, то ли бред, то ли реальность, разбавленная зыбким светом луны — непонятно. Уже давно стемнело, и дом затих. Отложив книгу и погасив мерцающую газовую лампу, Кейтлин отправилась спать. Она лежала в полудреме и из-под опущенных ресниц наблюдала за стройной женской фигурой в темном одеянии, медленно плывущей по комнате от окна в сторону кровати на латунных ножках. Дыхание перехватило от страха, и Кейтлин инстинктивно сжалась в комок не в силах даже вскрикнуть, хотя не понимала: происходящее сон или нет. Нахлынувший ужас парализовал. Руки мелко дрожали, а закутанные теплым одеялом ноги закоченели. Лицо ночной гостьи под низко опущенным капюшоном разглядеть не получалось — лишь острый подбородок и тонкая полоска сжатых губ. Женщина в черном подошла вплотную к кровати, и Кейтлин услышала отчетливые всхлипывания. Стремясь как можно быстрее прогнать морок, девушка зажмурилась что есть мочи, а потом открыла глаза. В комнате было пусто, лишь слабо колыхнулись шторы — видимо, Лиз с вечера неплотно прикрыла окно.
Дыхание сбивалось, дрожь была такой сильной, что зуб не попадал на зуб. Кейтлин села на кровати, пытаясь успокоиться и унять бешеное сердцебиение. Немного придя в себя, огляделась, но так и не смогла увидеть что-нибудь подозрительное. Морок исчез, а вместе с ним и желание спать. После того, как удалось справиться со страхом, стало значительно проще. Девушка закуталась в одеяло и уставилась на затухающий камин, решив считать фигуру в черном неприятным сном.
Холодно и промозгло, затяжной дождь снова бьется о подоконник, а ветер стучит по оконным стеклам голыми ветками корявых деревьев. Тишина ночью относительна — это Кейтлин поняла давно. Когда усыпают люди, исчезает привычный шум, связанный с их жизнью и действиями, и на смену приходят звуки совсем иного толка. Они чужие, непривычные, поэтому часто пугающие. Их практически не слышно, но если замереть, если не спится в чужой, непривычной постели, они сами врываются в комнаты вместе с дождем, ветром, шебуршанием мыши в стене и легким скрипом старых половиц.
В этом доме звуков было много, казалось, с наступлением ночи здесь оживет каждый предмет, каждая маленькая статуэтка или шкатулочка, оружие и полотна известных мастеров на стенах. Сначала Кейтлин эти звуки пугали, но постепенно она начала к ним привыкать и иногда переставала слышать. Но не сегодня.
После странного, пугающего видения сон не шел. Камин почти потух, и закоченели ноги. Можно позвать Лиз и попросить растопить заново или самой подкинуть в затухающее пламя пару поленьев, но и для первого и для второго нужно было встать, а Кейтлин замерзла и не хотела вылезать из-под одеяла. Дождь усилился. Но даже через стук капель по подоконнику и стеклу пробивалось тихое пересвистывание из сада. Соскочив с кровати, девушка подкралась к окну. Разглядеть ничего не получилось, только лишь слабый отсвет то ли факела, то ли газового фонаря. Кейтлин наспех натянула архалук на стеганой подкладке и, выдвинув ящик тумбочки, достала револьвер, подаренный отцом в прошлом году.
