– Прикажете грузить? – прокричал Свинцов вслед сыскному чиновнику.
– Грузите, – на ходу разрешил Ардов.
Околоточный надзиратель принялся руководить укладкой трупа на дубовые доски подводы.
– Вот и второй… – проговорил Жарков, протянув Ардову полуботинок с резинками по бокам.
– Причем оч-чень прилично исполненный, – повертев, оценил сыщик.
– Да и костюм не из дешевых, – добавил криминалист и устремился в проход между домами, из которого только что вышел. Илья Алексеевич двинулся следом.
– Судя по трассам и задирам на одежде, волокли по земле, – через плечо делился размышлениями Петр Павлович. – Поэтому и ботинка не было. Обратите внимание.
Он указал на сваленные у стены гниющие доски и снял с ржавого гвоздя кусочек ткани.
– Держу пари – клочок со штанины несчастного.
Он опустил улику в бумажный конвертик и спрятал в карманчик саквояжа. Туда же, в саквояж, Ардов опустил найденный штиблет.
– Похоже, ограбление? – высказал первую версию Илья Алексеевич. – В карманах пусто. Приметили в ресторане, дождались, пока выйдет, саданули гирькой
[2]…
Миновав захламленный двор, чины полиции вышли в соседний Спасский переулок, где уже сновали сонные разносчики, доставлявшие по домам дневные запасы продуктов со Щукина двора, – город постепенно просыпался.
– Может, и ограбление. Только ресторанов в этой части нет, – задумчиво произнес Петр Павлович, поглощенный определением маршрута, по которому, вероятно, волокли труп ночью. Примечая одному ему понятные знаки, он сделал несколько шагов и оказался у очередной арки. Повинуясь какому-то особому чутью, криминалист устремился под гранитные своды, повертелся во дворе, о чем-то коротко переговорил с дворником, протиснулся между дровяными сараями, порыскал в темных проходах и в конце концов вынырнул на мощеный двор, куда выходили тылы зданий, смотревших фасадами на Гороховую. Ардов не отставал.
На массивных резных дверях, выкрашенных в синюю краску, висела лишенная пафоса латунная табличка «Пять шаровъ», а под ней – небольшая афишка: «Первый турниръ по карамболю «Золотой шаръ». Приглашаются всѣ желающія. Запись у г-на маркера».
Жарков ощупал пальцами круглую вмятину в дверной доске рядом с табличкой.
– Свежая… – отметил он и потянул за ручку.
Створка скрипнула и подалась. Петр Павлович обернулся, глаза горели огоньком охотника:
– Заглянем?
Оглядевшись, Илья Алексеевич кивнул, и приятели скрылись за синими дверями.
Глава 2. «Пять шаровъ»
Ни швейцара, ни гардеробщика в столь ранний час при входе не оказалось. Ардов скользнул взглядом по доске с портретами почетных членов клуба за разросшимся фикусом, а в пустом гардеробе приметил на крючке одинокий котелок, видимо оставленный кем-то из вчерашних посетителей.
Миновав тёмный вестибюль, чины полиции вошли в полутемную залу с бильярдными столами, над которыми на цепочках покачивались керосинки в виде корабельных фонарей. Морская тематика вообще превалировала в оформлении: в нишах, затянутых холстами с морскими пейзажами, на тумбах покоились макеты бригантин, маркерные доски были вставлены в обода штурвалов, а над небольшой сценой у дальней стены нависала стилизованная под ростр
[3] деревянная фигура дующей в трубу обнаженной нимфы. Утренний свет едва пробивался в просветы меж тяжелых портьер, в кресле под клеткой с попугаем дремал старик-маркер.
На столе перед сценой в одиночестве катала шары стройная девушка, напомнившая Ардову иллюстрации американского художника Чарлза Гибсона
[4] в «Кольеровском еженедельнике»: ее гибкий стан мягко облегала полосатая блузка, юбка была расклешена книзу, стеснявший движения жакет отброшен на стул. На столе имелось всего три шара, которые девушка катала туда-сюда, не стремясь положить в лузу.
– Пришли записаться на турнир? – не отвлекаясь от игры, спросила она Ардова, когда тот подошел к столу.
– Турнир? – переспросил Илья Алексеевич, хотя прекрасно помнил содержание афишки на входной двери.
– «Золотой шаръ». В это воскресенье.
– Боюсь, моего мастерства недостаточно.
– Еще есть время отработать удары. Держите!
Совершенно неожиданно девушка бросила Ардову свой кий, который тот едва не уронил.
– Ну-с, давайте посмотрим, на что вы способны.
Илья Алексеевич несколько мгновений оставался в замешательстве – уж больно раскованно вела себя красотка. Наконец он опустил кий над столом и сделал попытку прицелиться к ближайшему шару.
– Вам же неудобно! – улыбнулась девушка. – Снимите!
Все это выглядело на грани дозволительного, но Ардов решил не останавливаться. Он положил кий на стол и медленно снял сюртук. Красотка подошла к нему вплотную, насмешливо глядя прямо в глаза. Кажется, ей доставляло удовольствие сохранять молодого человека в неловком положении. Илью Алексеевича накрыла фиолетовая волна, в которой он различил ноты жасмина, флердоранжа, ириса, сандала и пачули.
Девушка взяла сюртук и не глядя отбросила на стул.
– Вы были здесь вчера вечером? – пытаясь сохранить невозмутимый вид, поинтересовался сыскной агент.
– Обычно я даю уроки по утрам, но вчера вечером была свободна, так что заглянула от скуки.
Девушка положила правую руку Ардова себе на ладонь и принялась натирать мелом между большим и указательным пальцами, куда обычно кладут кий при ударе. При этом она не отводила взгляда от глаз Ильи Алексеевича, наслаждаясь почти гипнотическим эффектом, который, вероятно, уже давно отработала на других.
– Это позволит вашему кию свободно скользить, – пояснила она проникновенным голосом. – А почему вы спрашиваете?
– Не было ли здесь вчера потасовки? Может, какая-то ссора, угрозы?
Ардову показалось, что вопрос вызвал у девушки секундное замешательство, но она быстро взяла себя в руки и, отстранившись, протянула кий.
– Бильярд не располагает к агрессии… Скорее наоборот – делает людей чуточку ближе.
С этими словами девушка развернула Илью Алексеевича к столу, а сама расположилась у него за спиной. Молодой человек незаметно одернул рукав сорочки на левой руке, чтобы скрыть закрепленную на запястье кожаную манжету с малюсенькими стеклянными колбочками, набитыми белыми пилюльками.
– Ноги следует поставить шире. Опорную – ближе к шару…
