– Не драматургом!
– Опять за свое, гаденыш?! – не унимался за стеной Свинцов.
– Ой! Ай! – запричитал Спасский. – Запамятовал, ваше благородие! Сейчас вспомню.
Подозревая, что разговор с ревнивым артистом может не заладиться, Илья Алексеевич заранее попросил коллег разыграть за стеной сценку кровавого истязания, чтобы воздействовать на впечатлительного господина в правильном направлении. Свинцов увлеченно бушевал в коридоре участка, бросая на пол стул и выкрикивая проклятия. Спасский обхватил себя руками за горло и выдавливал звуки страданий, завороженно наблюдая за разгоряченным околоточным надзирателем. Привлеченный звуками представления, из приемной залы в коридор прибыл Облаухов.
– Сейчас… – грозно проговорил Свинцов. – Сейчас я тебя, подлая твоя душа, этим вот колесом придавлю!
К стене действительно было приставлено бог весть откуда здесь взявшееся колесо от телеги. Спасский пискнул, сдерживая смех. Свинцов зыркнул на него страшным взглядом, с преувеличенным кряхтением поднял колесо и придавил им письмоносца к стене.
– Ай! – принялся сучить ногами Спасский, стараясь издавать соответствующие придавливанию колесом звуки. – Смилуйтесь, господин околоточный надзиратель! Сейчас всё раскрою, не извольте утруждаться.
Не желая оставаться в стороне, Облаухов тоже подключился к допросу:
– Зачем же вы его, Иван Данилович, колесом? – начал он преувеличенно громким тоном. – У нас на складе замечательная проволока есть!
Теперь уже не выдержал и Свинцов. Он мелко затрясся от смеха, очевидно пытаясь представить, какое мучение можно было бы изобрести при помощи проволоки.
– Помните? – не унимался Облаухов. – Ее ваш Свешников со стройки украл. В Мучном переулке.
Несмотря на явное переигрывание самодеятельных исполнителей, уловка, судя по всему, имела воздействие.
– Он представлялся купцом первой гильдии, владельцем какого-то литейного завода, – оставив язвительный тон, начал давать показания Лянин. – Говорил, что акционеры недавно увеличили там емкость печей и освоили выплавку по какому-то новому методу.
– По методу Мартена? – уточнил Ардов.
– Возможно, – повел плечом артист. – Я не специалист в этих вопросах.
– Зачем он прибыл в столицу?
– Говорил, ищет сбыт для продукции.
– Он просил Найденову представить его Костоглоту?
– Откуда я знаю?! – не выдержав напряжения, взвился Валентин. Все-таки обсуждения поклонников, осыпавших цветами его избранницу, давались ему нелегко. – Может, и просил! Какое это имеет значение? Если вы решили использовать свое положение, чтобы отвадить от Варвары почитателей, то на мою помощь не рассчитывайте! Она свободный человек и в состоянии сама сделать свой выбор!
– Этого господина вчера убили, – строго произнес Ардов. – И я веду расследование.
Сообщение произвело на Лянина впечатление. Он повертел головой, словно желая убедиться, что стены полицейского участка – не декорация, а прозвучавшие слова – не реплика из пьесы. Взгляд его потух, и весь он как-то съёжился.
– Понятно… Подозреваете меня в устранении соперников? Что ж, вам не откажешь в проницательности, господин сыщик. Чего же вы ждете? Арестовывайте меня! Я готов к любым истязаниям.
Валентин встал. На его глазах заблестели слезы.
– Как же всё это отвратительно! – дрожащими губами произнес он.
Артист завел руки за спину и устремил взгляд вдаль, изображая всеми проклятого еретика, только что лишившегося последнего смысла жизни.
Глава 20. Похищение
Лянин мчался по улице, ничего не замечая на пути.
– Я ее спасу… Спасу ее… – возбужденно бормотал он.
Известие о том, что Варваре угрожает опасность, едва не лишило его чувств. Поручение чина сыскного отделения осуществлять за Найденовой негласный надзор, чтобы предотвратить преступление, Валентин воспринял с полной готовностью. Волнение накатывало на него волнами, мысли путались и не хотели выстраиваться в планомерный ряд. «Господи, в какую ужасную переделку затащил ее этот напыщенный индюк! Я должен этому помешать… Я должен защитить ее!»
Валентин прижался к стене, пропуская колонну бледненьких девочек в одинаковых платьицах на вырост, шедших парами за руки с матроной во главе – вероятно, они возвращались в сиротский дом из белошвейной мастерской, где провели день, склонив стриженые головы над коклюшками.
Продолжив путь, Валентин пересек площадь и свернул за угол, к театру «Аквариумъ». Первые зрители уже начали прибывать к подъезду. Еще издалека он заметил, как к дверям служебного входа подходила Найденова.
– Варвара Андреевна! – закричал Лянин. – Варя!
Крик потонул в уличном шуме. Найденова скрылась за дверью.
На сцене ставили нехитрые декорации «Мышеловки», которая должна была начаться менее чем через час. Из оркестровой ямы доносились звуки настраиваемых инструментов.
– Валентин Авдеевич, что же вы опаздываете, – укорил Лянина распорядитель, но тот даже не взглянул на невысокого господина в шелковом галстуке, будучи всецело поглощен высматриванием Найденовой.
Кажется, платье Варвары Андреевны мелькнуло в конце коридора. Лянин устремился следом, но буквально через пару шагов путь ему преградила дородная артистка, игравшая в «Мышеловке» Прасковью Федоровну Трамбецкую, выискивающую в любительских театральных кружках женихов для своих дочек.
– Валентин! Как хорошо, что я вас встретила, – начала она глубоким голосом с некоторой одышкой. – Давно хочу вам сказать. Вы все время неверно говорите свою реплику. Вы говорите «Ах, оставьте», а надо…
– Ах, оставьте! – раздраженно прервал актрису Лянин и устремился дальше по коридору.
Дверь гримуборной на втором этаже была приоткрыта. Деликатно постучавшись, Лянин просунул голову внутрь:
– Варвара Андреевна? Прошу прощения за вторжение! Мне необходимо с вами переговорить…
Не дождавшись ответа, Валентин робко ступил в комнату и обнаружил там Соломухина. Вид у него был растерянный.
– Услыхал какой-то шум, понимаешь, – объяснил он свое присутствие в чужой грим-уборной. – Как будто звали на помощь, что ли… А здесь никого нет…
Окинув комнату взглядом, Лянин кинулся к распахнутому окну, выходившему на наклонную крышу пристройки, в которой хранились театральные декорации. От сарая отъезжал крытый экипаж – на подножке стоял рослый детина.
– Смотрите! – закричал Лянин, указывая на карету. – Вы видели?
Соломухин бросился к окну.
– Что? Что там?
– Похитили… – прошептал Лянин. – Ее украли… Полиция!
Валентин бросился было к выходу, но Соломухин удержал его.
– Валентин, объясни толком!
