– Так вот, говорит, вообразите: на рынке появляется нефть, очень много нефти, причем более дешевой и не менее качественной чем в странах Персидского залива. Ясно же, что тогда экономике этих государств, и, как следствие, им самим приходит конец. Тамошние правительства это прекрасно понимают и пойдут на все, чтобы предотвратить подобный сценарий.
– И тут такая возможность: небольшой взрыв в глухом ущелье, затерянном где-то в горах в далекой и нищей стране – и через несколько дней стихия разрушает добывающую и транспортную инфраструктуру в районе нежелательных месторождений. Например, в регионе Каспийского моря. Намного дешевле и, главное, эффективнее, чем годами финансировать боевиков, бегающих по Кавказским горам.
– Ни хрена себе! – прервал я аркашин рассказ, который слушал как завороженный. – Такое землетрясение, да еще на Каспии? Это же катастрофа мирового масштаба!
– Так и я о чем! – Аркаша от возбуждения даже прикурил сигарету со стороны фильтра и закашлялся, вдохнув едкий вонючий дым. – Я же служил в тех местах, и прямо вижу эту картину. Разрушенные города, горящие трубопроводы и нефтяные платформы и само море, превратившееся в ядовитую лужу. И ничего живого вокруг. Прибавь к этому миллионы беженцев и военные конфликты, которых вряд ли удастся избежать, если учесть, что Каспийское море считают своим пять государств, которые…
– Ну да, ну да… – опять перебил я. – Взрываешь бомбу в одном ущелье – получаешь землетрясение на Каспии… Взрываешь в другом, соседнем – трясет где-нибудь на Ближнем Востоке…
– Вот именно, – ответил Аркаша. – Не в соседнем ущелье, может быть, но где-то в тех же местах. А где точно, знает только эта проклятая баба. Или говорит, что знает. Когда она мне все это спокойно так изложила, я даже испугался, не скрою. За такие знания запросто могут убить, в таких делах человеческая жизнь – ничто. Да не одна – тысячи жизней. Только жадность все равно оказалась сильнее.
– И сколько же она тебе предложила? – не без ехидства спросил я. – Наверное, миллиона два, не меньше?
– Да, точно, откуда знаешь? – Аркаша сначала слегка оторопел, а потом рассмеялся. – А, ну да! И тебе столько же, правильно? Может, ставка у нее такая, каждому дураку по два лимона предлагать, ха-ха-ха! Прости, не хотел тебя обидеть, но мы ведь с тобой на самом деле в дураках. Да, она хотела получить с шейхов десять миллионов, два из которых обещала мне. Дело в том, что срок контракта с американцами у нее вот-вот закончится. Все, что знала, она им практически уже слила. Вот она и придумала продублировать работу для кого-нибудь другого. Она все рассчитала правильно. Новый клиент вряд ли узнает, что получает дубль, потому что старый будет держать такую информацию в строгой тайне.
– А что, неплохо! – сказал я. Черт его знает отчего, но мне вдруг стало очень весело. Ай да Инна! – Вот только не могу понять, где нефтяные шейхи и где ты? Я-то свои два лимона должен был получить за работу курьером, а что она хотела от тебя?
– Как-то за рюмкой, – серьезно ответил Аркаша, – я ей рассказал, что был военным, окончил училище и что со мной учились курсанты из нескольких тогда дружественных нам стран. Многие из этих ребят, в отличие от меня, давно генералы и сидят на хороших местах. Еще сказал, что с некоторыми переписываюсь до сих пор. В общем, она хотела, чтобы я предложил информацию кому-нибудь из них. Когда я ответил, что мои знакомые совсем не из «нефтяных» стран, она сказала, что это ничего, главное, что из нужного региона. Еще она сказала, что там они быстро смекнут, что к чему и, скорее всего, просто перепродадут информацию кому надо. Что ни говори, но голова у этой курвы лучше любого компьютера.
– Чтобы вот так вот взял и предложил? Прямо в письме? – спросил я. Чем веселее становилось мне, тем серьезнее говорил Бунин.
– Зачем же в письме? Сам слетал для такого дела. В письме я только сообщил, что собираюсь в отпуск и хотелось бы увидеться. А предложил уже на месте, в гостях у бывшего однокашника. Тот выслушал внимательно, потом подумал и ответил, что подобными вещами не интересуется, но может познакомить с одним своим приятелем, который имеет отношение к науке. Он так и сказал – «науке». Познакомил он нас уже на следующий день. Этот самый «ученый» сказал, что для начала хотел бы ознакомиться с двумя-тремя лекциями Летрих и оценить их содержание. Тогда я передал ему для ознакомления диск, привезенный специально для такого случая. Все остальное, сказал я, тоже будет передано из рук в руки.
– А к чему было усложнять? – продолжал я задавать вопросы. – Зачем из рук в руки, если можно по электронной почте, как в случае с клиентом номер один?
– А затем, Алик, что переписку по электронной почте очень легко контролировать, – ответил Аркаша. – Я не знаю, каковы технические возможности американцев в России, но могу предположить, что они практически безграничны. На Ближнем Востоке, естественно, тоже. Так что человека в такого рода делах машина пока не заменила и, думаю, никогда не заменит. Особенно такого незаменимого человека как ты, уж прости за каламбур.
– Постой-постой… – Моя веселость как-то сразу испарилась, потому что я начал смутно догадываться, хотя пока и сам толком не понимал, о чем именно. – Давай вернемся к шейхам позже, а сейчас скажи, пожалуйста, зачем Инне был нужен курьер, то есть я, если она спокойно отправляла все через Интернет? И даже если заключительную часть так называемых лекций она боялась доверить электронной почте, то как же она их отправила? Не со мной – это точно. Но тогда какой же я курьер, если ничего не повез с собой?
Я решил рассказать Аркаше все, что со мной произошло. Честный разговор мне не повредит, пусть оценит мою искренность. Чем черт не шутит, вдруг опять поможет с работой. Тем более, что скрывать мне на самом деле нечего, так что моя откровенность не будет мне стоить ровным счетом ничего.
Монолог мой длился не очень долго, примерно пять выкуренных сигарет. Все это время Аркаша ни разу даже не взглянул на меня, задумчиво глядя в окно на мокрые крыши домов через улицу. Когда я закончил, он молча разлил водку, мы также молча чокнулись и выпили. Потом он заговорил, старательно подбирая слова, словно боясь ошибиться или сказать лишнее.
– Понимаешь, Алик, все, что было нужно клиенту номер один, как ты правильно выразился, она действительно отправила через интернет. В своих «лекциях» Летрих использовала заранее обговоренные условности, ну, что-то типа детской игры. Например, мы с тобой заранее довариваемся, что в разговорах друг с другом вилку будем называть диваном, а официантку лошадью. Примитивно, но хрен кто догадается, тем более, что никому из российской конторы, в смысле чекистов, и в голову не могло прийти контролировать ее переписку. Кто она вообще такая? Никогда нигде не светилась, при коммунистах не диссидентствовала, при этих новых власть не ругала. Да и некогда чекистам, они вон только и успевают один за другим рапорта строчить про обезвреженных террористов.
– Так вот, – продолжал Аркаша, – последние два ее письма в Штаты содержали как бы резюме всех предыдущих писем, но уже с полной привязкой к конкретным районам с указанием чуть ли не координат и ориентиров. И свои триста тысяч долларов, я думаю, она благополучно получила. Зачем был нужен ты, спрашиваешь? Исключительно для подставы. Вся эта история с твоим письмом американской знакомой про то как бедную пожилую женщину насильно держат в психушке – блеф, придуманный специально для тебя. Ты ведь не должен был знать, что везешь и для кого. Тебя использовали втемную, Алик. Эта вот… и я. Прости меня, если сможешь. Но я правда не знал, что тебе так достанется, даже предположить не мог. Думал, расскажу тебе потом, может, даже посмеемся вместе. Я ведь даже поделиться с тобой хотел, честное слово!
