Предполагалось, что в глазах Тимура я буду выглядеть как доверенное лицо Бунина и Летрих. Так что куда бы и с какой целью я ни поехал, для него и его хозяев это должно стать дополнительной головной болью. Ближе к завершению работы я должен был таинственно уехать, желательно за границу и быть за пределами досягаемости. Это чтобы тимуровы хозяева заподозрили, что уехал я с целью передать информацию в еще одни, очень нежелательные с их точки зрения руки.
– Ни хрена себе – «за пределы досягаемости!», – при этих словах я не выдержал и возмутился уже совершенно искренне. – Да что для них может быть удобнее Египта! Это же что Мытищи для московских бандитов! Это чтобы меня зарезать было удобнее, да? А вам потянуть время и смотаться, так что ли? Ну и суки же вы!
– Так вот я же и прошу у тебя прощения весь вечер, – смиренно сказал Бунин. – Но эта баба куда хуже меня! Нет, ты только послушай, какая тварь…
И Аркаша перешел к рассказу о «клиенте номер три».
11
Собственно говоря, никакого рассказа не было – только наши догадки. Подкрепленные моей уверенностью в том, что уж тут-то Аркаша не врал. Его гнев и возмущение по поводу того, что Инна снюхалась (его выражение) за его спиной с Никитой были неподдельными. Так не сыграешь.
Похожий на ботаника Никита с первого дня работы в охранной фирме вызывал острую неприязнь у всех ее сотрудников без исключения. Скорее всего, его навязал руководству кто-то из высоких покровителей или, как принято говорить в наши дни, «крышующих». Какой-нибудь генерал, желавший пристроить в теплое место сынка, племянника или родственника друзей-знакомых. Другого объяснения, почему новичок занял место управляющего, просто не было. К тому же сотрудники фирмы, состоявшие на 90 процентов из бывших армейских офицеров, терпеть не могли «особистов».
Но и это не все. Было очень похоже на то, что из органов Никиту попросили за связь с какими-то радикальными элементами, которых после развала СССР и крушения светлых идеалов развелось как крыс на богатой помойке. Что интересно, ими были вовсе не отставные генералы и секретари обкомов. Эти – в силу природной хватки – в подавляющем большинстве быстро поняли законы новой жизни и прекрасно в ней устроились, вовремя присосавшись к нужным людям.
Что касается радикализма, то сначала он стал чем-то вроде способа вхождения в политику молодых и жадных до денег и власти. Но уже через десяток лет, когда политическая жизнь как-то сдулась, фактически не начавшись, он превратился в инструмент в руках умных и влиятельных людей. Кто из таких стратегов стоял за Никитой и его единомышленниками, мы с Аркашей, естественно, не знали, да и, если честно, не горели желанием знать. Какая разница, кто?
Черт его знает, как Инна смогла раскусить Никиту и так виртуозно сыграть на его горячечных убеждениях, но факт остается фактом: она это сделала. Скорее всего, как и в случае с Аркашей, она начала с дешевых комплиментов, на которые так падки все мужчины, а уже потом стала плавно давить на больную мозоль, которую правильнее было бы назвать опухолью в мозгу. Как же! Кругом предатели и масоны. И ведь мало того, что распродают Россию по баррелю и кубометру – так ведь даже и мозги заставляют утекать во враждебном направлении. Стоят носатые масоны с мотыгами в руках и долбят без устали родную почву, роя канавы вроде ирригационных, по которым несознательные мозги самотеком валят на Запад.
В тех же редких случаях, когда талантливый мозг настроен патриотично и не желает утекать, враг использует все средства вплоть до применения грубой силы. В точности как в случае с Инной, которую, пользуясь ее беспомощностью и одиночеством, вынуждают сотрудничать с врагами Родины. Каким образом? Вариантов сколько угодно. Можно тем или иным способом отобрать квартиру, чтобы потом поселить в пансионат с перспективой оказаться на улице в случае несогласия сотрудничать. Можно оплачивать дорогостоящую медицинскую помощь с перспективой лишиться ее в любой момент … ну и так далее и тому подобное.
Никита, естественно, спросил, к какого рода сотрудничеству склонили враги беспомощную женщину, и в ответ Инна, конечно же, выдала историю про отца-ученого и про направленные землетрясения. Вероятнее всего, она сказала, что работает на американскую компанию, российскими агентами которой являются генеральный директор охранной фирмы и его заместитель, сильно пьющий, аморальный и падкий на деньги Аркадий Валерианович Бунин.
Думаю, услышав такое, Никита страшно возбудился. А уж предложение Инны вместе обмануть буржуев и отдать оружие колоссальной разрушительной силы в хорошие, добрые, а главное мудрые руки должно было привести его просто в предэкстатическое состояние. На этой ноте предварительный разговор, скорее всего, закончился. Я прямо видел, как Никита (который должен был доложить о потрясающей находке старшим товарищам) спокойным тоном сказал что подумает на досуге, чем можно помочь милейшей Инне Игоревне. Ну а Инна, наоборот, изображая сильное волнение, наверняка откинулась на спинку дивана, предварительно налив себе полный стакан Ballantines со льдом.
А вскоре после разговора с Никитой Инна, так же под виски и с таким же притворным волнением заявила Аркаше, что ею заинтересовались российские спецслужбы в лице управляющего пансионатом, то есть Никиты Сергеевича.
– Представляешь, Алик, как я охренел? – спросил Аркаша, глядя на меня глазами, в которых становилось все меньше голубой радужной оболочки и все больше красных прожилок. – Я же знал, что он из конторы и поэтому сразу ей поверил. Ну все, думаю, накрылся наш бизнес. Думал, заработаю чуть-чуть к пенсии, и вот на тебе. Но на всякий случай спросил: может, ей все-таки показалось?
– Нет, говорит, не показалось. Потому что на днях Никита заходил под каким-то предлогом и вроде бы все пытался зайти со спины и заглянуть в монитор. А вчера, говорит, когда с прогулки пришла, видела как он быстро выходила из ее номера, хотя делать ему там по служебным обязанностям совершенно нечего.
– Ну я, понятно, задергался, – продолжал Бунин, – что, спрашиваю, делать будем? Может, говорю, притормозим, затаимся на какое-то время? Ни в коем случае, отвечает, потому что если уж они возьмутся, то будут копать глубоко, а нас это не устраивает. Предлагаю, говорит, сделать ход конем или, точнее, курьером.
Аркаша рассказал, что, по мнению Летрих, это был, собственно, интерес пока что не ФСБ, а одного отдельно взятого осведомителя. Который заподозрил что-то необычное и пытается сунуть нос поглубже, все разнюхать и доложить хозяевам. Но это опасно, потому что, если не принять меры предосторожности, можно действительно погубить все дело.
Инна предложила пустить Никиту по ложному следу. Вот именно для такого случая, сказала она, им и пригодится «не пришей кобыле хвост» или господин Кошкин, которого так не хотел брать на работу уважаемый Аркадий Валерианович.
На это Аркаша ответил, что возражал не против моей кандидатуры (наоборот – это ведь он рекомендовал меня как исключительно порядочного человека), но против даже поверхностного посвящения в их планы других людей. «А главное, против того, чтобы платить кому-то жалованье из своего кармана», – подумал я, но вслух этого, конечно, не сказал.
