13
Очнулся я (в который уже раз за последние несколько дней!) в незнакомом месте и, как водится, с дикой головной болью. Разлепив веки, я сначала впустил в себя немного света – чтобы попривыкнуть. Мне казалось, что если открыть глаза сразу, свет хлынет мне в голову с такой силой, что непременно разнесет ее изнутри.
Я лежал на кровати в комнате, похожей на больничную палату, но только, в отличие от всех виденных мной до этого больничных палат, других кроватей в ней не было. Рядом с койкой стояла тумбочка, на которой ничего не было. Я подумал, что пролежи я в этой палате хоть месяц, никто не принесет и не положит на эту тумбочку обязательные в таких случаях фрукты, потому что носить их мне элементарно некому.
У меня была забинтована голова и правая рука. Я подумал, что в моем возрасте переломы срастаются плохо, а раны и ссадины заживают медленно и что если так будет продолжаться еще какое-то время, то надолго меня может не хватить.
И еще я подумал, что, судя по тому, что в палате я лежал один, Тимур с тем уродом все же не дали мне убежать и привезли в какое-то частное заведение, где пациента одинаково квалифицированно могут поднять на ноги или отправить на тот свет с последующим бесследным исчезновением тела – в зависимости от желания хозяев.
Страшно не было. Сказывались усталость и, видимо, действие каких-то обезболивающих препаратов. Я лежал и бездумно пялился в белый потолок, настолько гладкий, что не за что было зацепиться глазу. Ни развода от протечки, ни даже трещинки – словом, тоска.
Не могу сказать, сколько я так пролежал, но, думаю, недолго. Сумерки зимой наступают рано, а небо за окном только-только начало темнеть, когда в палату вошел невысокий и довольно упитанный человек лет сорока с небольшим в накинутом на плечи врачебном халате. Под халатом на человеке был надет дешевый серый свитер с рынка (сам как-то покупал себе точно такой же), и я с облегчением подумал, что ко мне пришел не бандит и не посланец нефтяных шейхов, а, скорее всего, обычный мент-дознаватель. Я почти не ошибся.
– Здравствуйте, Альберт Эдуардович, как чувствуете себя? – участливо спросил человек в халате и раскрыл перед мои носом красную книжечку, в которой я, по причине дальнозоркости и головной боли все равно ничего не разобрал. – Разрешите представиться: подполковник Сорокин Олег Юрьевич, Федеральная служба безопасности Российской Федерации.
«Ага, – стукнуло мне в больную голову, – значит, все-таки заберут. Ну и наплевать, я ко всему готов. А вслух спросил:
– Так это я у вас на Лубянке, что ли?
– Ну что вы, Альберт Эдуардович! – засмеялся подполковник Сорокин. – Вы в самой обычной московской больнице, правда, в коммерческом блоке. Главврач по нашей просьбе согласился подержать вас здесь несколько часов – чтобы вы могли прийти в себя. Вижу, вы уже почти в порядке, так что после нашей короткой беседы я отвезу вас домой.
– Как это домой? – обалдело спросил я. – Вы что же, меня не заберете?
– А куда вы хотите, чтобы мы вас забрали? – продолжал смеяться человек в свалявшемся турецком свитере. – И что вы подразумеваете под словом «забрать»?
– Под словом «забрать» я подразумеваю слово «посадить», – угрюмо ответил я. Веселость упитанного подполковника почему-то действовала мне на нервы. Видимо, он это почувствовал и ответил уже серьезным тоном:
– Сажаем не мы, а прокуратура. Это во-первых. А во-вторых, Альберт Эдуардович, сажать вас не за что. Нет состава преступления. Наоборот, от лица органов госбезопасности хочу выразить вам признательность.
– За что – признательность? – обалдело спросил я.
– За то, что вы были участником совместной операции спецслужб нескольких государств. И не просто участником, а одной из центральных фигур! Правда, произошло это без вашего ведома, но раскрыться перед вами раньше времени означало бы провалить все дело. К сожалению, вам пришлось пережить несколько неприятных моментов, но это, так сказать, издержки. Главное, что все закончилось хорошо!
Ничего себе – «несколько неприятных моментов». Меня запросто могли убить, и хотя для человечества в целом и для стран-участниц операции в частности потеря была бы невелика, подставлять таким образом людей – большое свинство.
– Мне теперь, наверное, орден дадут? Ну, или хотя бы часы с профилем Дзержинского? – Из меня рвалась наружу, как минимум, добрая сотня вопросов, но не съязвить я просто не мог – очень уж раздражал меня подполковник Сорокин, который говорил как плохой тамада на плохой свадьбе.
– Орден и часы вряд ли, – так же бодро ответил он, – а вот на единовременную материальную помощь, я думаю, рассчитывать вы можете. Конечно, наши возможности довольно ограниченны, но я постараюсь сделать так, что…
– Буду весьма признателен, – сказал я, несколько оттаяв при словах о материальной помощи.
– Но у меня к вам просьба, – продолжал подполковник. – Расскажите, пожалуйста, всю историю, как вы ее помните. С самого начала и ничего не пропуская. Все, вплоть до мельчайших подробностей.
Подробный рассказ занял около часа. Все это время подполковник смотрел куда-то мне за спину, время от времени прикрывая глаза и слегка кивая головой, словно соглашаясь с услышанным. Закончив говорить, я вопросительно посмотрел на Сорокина. Но, поскольку он молчал, то я решил, что пришла моя очередь задавать вопросы.
– А что это была за операция, если не секрет? Кого ловили?
– Ну вы же понимаете, что всего я вам рассказать не могу, – сказал Сорокин. – Подробности операций такого рода всегда хранятся в строжайшей тайне. Но в общих чертах дело было так…
Со слов подполковника выходило, что немногим более года тому назад в их контору обратилась некая гражданка Летрих, которая сообщила, что опасается за свою жизнь, поскольку несколько организаций, которые, как она подозревает, являются террористическими, считают ее носителем сверхсекретной информации, которую стремятся заполучить.
Понятное дело, что, получив такой сигнал, в конторе страшно возбудились и начали проверку. А уж когда покойный Аркаша слетал на Ближний Восток, где провел переговоры с представителем не до конца дружественного РФ режима, поняли, что наткнулись на что-то действительно серьезное.
Одновременно велась разработка Никиты и его связей, многие из которых были уже хорошо известны чекистам. И, словно в подтверждение глобального масштаба дела, с ними официально связались американские коллеги, которые просили поделиться сведениями о местных экстремистах, связанных, по их данным, с террористическими группировками далеко за пределами России.
Начался активный обмен информацией. Вскоре выяснилось, что однокашник Аркаши, хоть и работал на правительство своей страны, но при этом еще и активно сочувствовал одной из партий фундаменталистского толка. Теперь он арестован. Как арестованы Никита, Тимур, человекообразный киллер и другие фигуранты дела, с которыми мне посчастливилось не встретиться.
