Но только особых новостей оттуда не было. Боевики продолжали держать под контролем несколько кишлаков, но никаких требований при этом не выдвигали и новых вылазок не предпринимали. Многочисленные эксперты сходились во мнении, что они пришли передохнуть и набраться сил, после того как американцы нанесли несколько серьезных авиаударов по их базам на севере Афганистана.
Зато в своих прогнозах специалисты расходились. Одни считали, что у правительств бывших республик нет другого выхода, кроме как договориться и провести совместную войсковую операцию против боевиков. Другие были уверены, что эти самые правительства скоро попросят о помощи – кто Россию, а кто Америку, что придаст интриге особую остроту.
Мне же было наплевать, смогут договориться постсоветские баи или нет, и кто из них кого именно попросит о помощи. Так что после недели чтения похожих друг на друга комментариев и невнятных прогнозов, я мало-помалу успокоился. Недели через две, я уже просматривал новости только утром и вечером, через месяц – только вечером, а через два и вовсе перестал заходить на новостные сайты.
«Ложная тревога», – подумал я и успокоился. А даже если и не ложная, то все равно наплевать. Какое мне до всего этого дело? Даже если весь мир взорвется, и в этом будет толика моей вины, то все равно я успею хотя бы еще раз увидеть море и почувствовать на обожженной за день коже прохладный вечерний бриз.
«Наплевать», – подумал я и успокоился, как мне тогда показалось, окончательно. Но, как выяснилось, всего-то на пару месяцев или около того.
А было так. В один прекрасный вечер я, как обычно, отправился погулять в Коломенское. Сделав по своему обыкновению круг по дорожкам, петлявшим то по берегу особо загаженной в нашем районе Москвы-реки, то по оврагам, примыкавшим к старым яблоневым садам, я вновь вышел к главным воротам музея-усадьбы.
Был не то какой-то праздник, не то обычное воскресенье, точно не помню. Но народу было больше обычного. Семьи с детьми, пэтэушного вида компании с пивом, иностранцы с лицами пытливых скаутов – все они толпились на небольшом пятачке и слушали выступления сразу нескольких фольклорных коллективов, изо всех сил старавшихся переорать друг друга.
Я выбрался из толпы и пошел в сторону своего дома – но не по дорожке, ведущей к метро, а через луг, на котором обычно выгуливали собак. Так было намного длиннее, зато спокойнее и приятнее идти. Спешить мне некуда, а в булочную за баранками я успевал с запасом. Закурив, я не торопясь пошел по хорошо утоптанной тропинке. И в этот момент меня окликнули по имени-отчеству.
Я обернулся на голос и в первый момент подумал, что ошибся. На меня смотрела, улыбаясь, молодая женщина. Абсолютно незнакомая. Рыжая, в джинсах и простой рубашке с закатанными по локоть рукавами. Правда, в какой-то момент ее лицо показалось мне отдаленно знакомым, но я, слегка напрягши память, так его и не вспомнил. Недоуменно улыбнувшись, я спросил:
– Простите, это вы мне?
– К вам, Альберт Эдуардович, к кому же еще! А вы меня что, совсем не узнаете? Как обидно! Я – Вера. Из пансионата. Ну, я еще была, ну, как это сказать… охранником у Инны Игоревны. Ну хоть ее-то вы, надеюсь, помните?
15
Еще бы я ее не помнил! Запомнил на всю, так сказать, оставшуюся жизнь. Только Вера здорово изменилась. Точнее, это была совсем не Вера, по крайней мере, не та Вера, которую я знал. Черты те же, но выражение совершенно другое – в результате лицо изменилось до полной неузнаваемости. Даже глаза. Они были по-прежнему ярко-голубые, но уже не цвета кафельной плитки в морге, а глубокие и теплые, как небо в июне.
Перемена, произошедшая с Верой, была так разительна, что я – по выработанной годами привычке – подумал: а не пригласить ли ее куда-нибудь пообедать? Естественно, с серьезными намерениями, то есть исключительно поговорить. Жаль, конечно, что я старше этой женщины, как минимум, раза в два, но, говорят, сейчас это даже модно… Стоп, о чем это я? Совсем плохой стал на старости лет, раз забыл, кто передо мной! И встретились мы на этой собачьей лужайке наверняка не случайно.
– Ну что вы, Верочка! – ответил я, приветливо улыбаясь. – Прекрасно помню – и Инну Игоревну помню, и вас. Просто немного растерялся от неожиданности – вы ведь, если не ошибаюсь, сгорели вместе? А тут стоите прямо как живая, да еще чудо как похорошевшая! Это что же, новая технология? Огненное омоложение?
– Спасибо, – засмеялась Вера. – Комплимент из ваших уст дорогого стоит. Вы, как я слышала, разбираетесь в женской красоте. А насчет того, что «сгорели», то слухи об этом сильно преувеличены. У вас найдется полчаса времени? Вон там, под большим деревом, я вижу кафе – давайте выпьем чего-нибудь?
– Для вас у меня найдется сколько угодно часов, – горячо заверил я.
Не переставая смеяться, Вера взяла меня под руку, и мы направились к большому дереву, под которым стояли несколько столиков и палатка с надписью «Балтика».
Мы заказали по кружке пива и тарелку сушеных кальмаров. Больше ничего в кафе не было, а мое предложение пойти в нормальный ресторан и пообедать по-человечески Вера вежливо отклонила, сославшись на нехватку времени. И сразу же приступила к делу.
– К сожалению, Альберт Эдуардович, я не смогу ответить на все вопросы, которых у вас, думаю, очень много. Я ведь и сама почти ничего не знаю. Могу рассказать про пожар – как все было. Дня за два Инна Игоревна, с которой мы вышли на прогулку, сказала, что на днях произойдет нечто необычное, чтобы я ничему не удивлялась и, главное, не сопротивлялась. А в ту ночь, когда начался пожар, она просто сказала, что время пришло, и мне следует во всем положиться на нее. Ну я и положилась.
– Когда все вокруг было уже в сплошном дыму, – вспоминала Вера, – Инна Игоревна спокойно пила виски и рассказывала разные смешные случаи из своего детства. Я никогда не видела таких людей как она, честное слово! А когда к нам ворвались те люди, она даже бровью не повела. Они ей что-то сказали, и она приказала мне делать, что говорят. Нас завернули в какие-то тряпки, бегом вынесли из корпуса, потом так же бегом за ворота и в машину вроде маршрутки. Но ехали мы не долго. Не успели выбраться на шоссе, как машина дернулась и стала. Потом помню какие-то крики, вроде как дрались. А дальше люди в масках пересадили нас в другую машину, на этот раз легковую, и отвезли в Москву, в гостиницу.
– В какую гостиницу? – не понял я. – И что это были за люди? Из пансионата вас вынесли одни, а потом вас у них отбили уже другие – так получается?
– Получается, что так, – ответила Вера. – Но кто это был, я не знаю. Честно. А гостиница вроде как частная, в каком-то парке, что ли. Там мы провели неделю. Совершенно одни, по крайней мере, с нами никто не общался. Правда, мобильные телефоны отобрали сразу же, еще по дороге. А потом нас отвезли на Кавказ, куда-то под Сочи, в военный санаторий. Там мы безвылазно прожили целый год. Но скучно не было. С Инной Игоревной не может быть скучно. Мы много читали, а потом обсуждали книги и сами пытались придумывать разные истории. Сейчас я думаю, что это был лучший год в моей жизни. Не знаю, может, за нами и присматривали, но незаметно.
