Ну вот, наконец-то я подобралась к самому главному, из-за чего, собственно, написала это, боюсь, довольно бестолковое письмо. Во-первых, я хочу перед вами извиниться. Серьезно, без дураков. Простите меня, Алик, за то, что я бессовестно вас использовала, из-за чего вы несколько раз едва не погибли. Простите за то, что обманула вас. Все, на этом я заканчиваю с извинениями. Жизнь продолжается, и я отбрасываю чувство вины, как ящерица хвост.
Во-вторых, хочу сделать вам деловое предложение. Я отдаю себе отчет в том, что после случившегося вы, скорее всего, не поверите ни одному моему слову и будете правы. Но я подумала, что, может быть, вас могла бы заинтересовать хорошо оплачиваемая и не очень пыльная работа. Обязанности – те же самые, что и в погорелой богадельне. А именно: охранять и развлекать беседами выжившую из ума старуху. Вам платили две тысячи долларов в месяц, если не ошибаюсь? Предлагаю четыре. И никаких письменных отчетов, заметьте. Не мне же вы будете их писать!
Правда, сейчас я живу не в пансионате, а небольшом домике с садиком. Вы, надеюсь, сможете несколько раз в год обрезать сухие ветки и поливать деревья? Помнится, вы как-то говорили, что всю жизнь мечтали быть садовником – вот и начните воплощать мечту в жизнь. Ну как, вы согласны хотя бы рассмотреть предложение? И сколько времени вам нужно на то, чтобы все обдумать?
Я вас ни в коем случае не тороплю, просто в нашем возрасте начинаешь ценить каждый хорошо прожитый день. Да, а чтобы вам лучше думалось, внесу небольшое дополнение: от калитки моего садика до теплого моря всего десять минут спокойным шагом. И еще одно: Анна собирается приехать погостить у меня пару месяцев, а если понравится, то переедет в эти места насовсем.
Она, кстати, недавно развелась с мужем. Правда, здесь полно одиноких женщин если не симпатичнее нас с Анной Сергеевной, что невозможно по определению, то уж наверняка помоложе, если для вас это все еще актуально. А какие здесь напитки! Виноградная водка всех видов – бабушкин компот из детства, а не водка! Алик, неужели вы все еще думаете? Но не тороплю, не тороплю…
Знаю, что на языке у вас вертится вопрос: а с чего это она предлагает мне теплое место у моря да еще за четыре тысячи долларов? Мало что ли других кандидатов? Отвечаю: мало. Катастрофически мало, дорогой Алик! Я ведь извинилась перед вами не за причиненное вам зло, а то, что с самого начала посчитала вас таким же одноклеточным, как большинство мужчин. Которые только и годятся на то, чтобы их использовали в разнообразных целях – от некоторого участия в деторождении до снабжения деньгами и сантехническими работ.
Когда я просила покойного Аркадия Валериановича подыскать человека, которого можно будет использовать в качестве курьера и которым в случае необходимости можно с легкостью пожертвовать, я была уверена, что он найдет такого же убогого жлоба, как и он сам. Таким вы мне с самого начала и показались. А что? Немолодой мужчина с повадками бытового пьяницы и мелкого развратника, к тому же жадный и не брезгливый – раз нанялся в надсмотрщики и соглядатаи. Разве я не права?
Но было одно «но», о которое я и споткнулась. Вы знаете, что 99 с половиной процентов людей, не умеют слушать? Недаром же сказано: слушают, но не слышат. Женщины, как правило, слышат лишь то, что может пригодиться в их вечной погоне за статусом. А мужчины… Вы можете вернуться домой из полета в космос или после суток пребывания в состоянии клинической смерти, во время которой посетили с десяток параллельных миров и узнали прошлое и будущее человечества, а ваш собеседник будет только ждать удобного момента, чтобы перебить ваш рассказ и выдать скучнейший монолог о неурядицах на работе.
Вы же, Алик, слушать умеете. Редчайший дар, и даже удивительно, что он достался именно вам. Я была потрясена, когда поняла, что вы не только слышите мои россказни, но и слушаете их. Вот это номер, подумала я, и с этим типом, который строчит ежедневные отчеты о наших беседах, мне нравится общаться! Ему явно интересны не только факты для доносов, а мои мысли, причем на любую тему! Я не могла припомнить такого удовольствия от простого разговора.
Словом, предложению новой работы вы обязаны исключительно своем таланту слушателя. Кого-то ценят за музыкальные способности, кто-то гениально рисует, кто-то быстро и безошибочно считает. Вы же умеете слушать. Или гениально притворяться, что слушаете. Ценнейшее качество для вашего собеседника, особенно если его буквально распирает от идей и невысказанных мыслей. А идей у меня еще очень много. Я ответила на ваш вопрос?
И последнее. Если вы решите принять мое предложение, дайте об этом знать. Боюсь показаться навязчивой занудой, но постарайтесь не медлить с ответом. Я сразу же сообщу, куда ехать и как удобнее всего добраться. От всей души надеюсь, что именно так и будет.
Ваша И.
P.S. Мое новое имя тоже начинается на эту букву, означающую перечисление, дополнение – в общем, последовательность и продолжение. «И» – это то, о чем мы можем даже не подозревать, но что обязательно случится. Замечательная буква, правда?
В ту ночь я думал, что не усну. Перечитав письмо не менее ста раз и высадив поллитровую бутылку виски, я долго стоял на балконе, считая освещенные окна в пятиэтажке напротив. Мне зачем-то хотелось дождаться такого сочетания, чтобы осталось по одному освещенному окну на каждом этаже. Потом мне захотелось спать, да так сильно, что я еле дополз до дивана. Заснул сразу и крепко – как перед экзаменом, к которому я хорошо подготовился.
Первое что я сделал, проснувшись на следующее утро, это усилием воли переборол желание немедленно ринуться к компьютеру и отстучать ответ. Естественно, о том, что я принимаю предложение и готов, что называется, еще вчера вступить в должность собеседника-садовника..
Но место этого я заставил себя не торопясь принять душ, так же обстоятельно выпить чашек пять крепкого чаю под полпачки сигарет и хорошенько все обдумать. Несмотря на выпитое накануне, голова была на удивление ясной.
Конечно же, я был согласен. Дело даже не в том, что я повелся на четыре тысячи долларов в месяц, хотя, безусловно, цифра произвела на меня впечатление. Главное – море, до которого десять минут спокойным шагом. А еще главнее – это победа (пусть даже временная) над одиночеством, к которому я в принципе давно привык, но которое в последние месяцы почему-то тяготило меня все сильнее.
Естественно, я хорохорился, стараясь убедить самого себя, что одиночество – удел сильных людей и все такое. Но ведь даже сильные люди испытывают потребность в общении, а я совсем не сильный. К тому же мне нравилась Инна и ее змеиное чувство юмора, которого мне очень не хватало. Чего стоит один только пассаж из ее письма о предстоящем приезде этой самой Анны Сергеевны. Которая, судя по всему, тоже тот еще экземпляр. По трезвому размышлению, парочка довольно сволочная. Но зато какая обаятельная!
Что я теряю? Вернуться в Москву, в квартирку со скрипучим паркетом и кустом сирени под балконом я всегда успею. Моя здешняя работа? Да и черт бы с ней, а если вдруг одолеет жадность, то возьму ноутбук с собой, и все дела. Интернет есть везде, банкоматы тоже. Какая разница, где я пишу статьи о болезнях морских свинок и наполнителях для кошачьего туалета – в двух или в двух тысячах километров от офиса, в котором я и так ни разу не бывал?
