CCCCVII
Приняв правление из рук республиканцев, я как бы вымыл, очистил и подправил старую картину Рафаэля, которую лак пачкунов довел до полной неузнаваемости.
CCCCVIII
Беньо думал, что станет играть роль при Бурбонах, но он ошибался, как и многие другие. У него есть талант и твердость. Я сделал его государственным советником, потому что он, будучи префектом
[390], осмеливался говорить мне правду. Но он растрачивает свои силы попусту.
CCCCIX
Я сужу о гении по тому, как он выражает свою мысль.
CCCCX
Надобно часто менять не только гарнизоны, но людей, стоящих у власти, это безусловно. В интересах государства чтобы должностные лица постоянно сменялись: ежели этот принцип не соблюдается, то неизбежно появляются удельные владения и сеньориальное правосудие.
CCCCXI
С тех пор как сами народы выступили на полях сражении, стало уже невозможно иметь наемную армию.
CCCCXII
Государь, который думает о людях и строит собственное счастие на их благополучии, – в каком романе можно найти сие?
CCCCXIII
Что бы ни говорил Макиавелли, крепости не стоят народного попечения и забот.
CCCCXIV
Чернь не отличается здравомыслием, она, по обыкновению, любит повторять все те пересуды, кои говорятся по адресу человека незаурядного.
CCCCXV
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней- мере девяносто пять были повешены.
CCCCXVI
Деказ раньше служил у моей матери: я замечал его порою в толпе придворных. Эта должность не требовала большого таланта. И он, и подобные ему министры походят на людей, карабкающихся на призовой столб.
CCCCXVII
В 1805 г. у меня имелось восемьдесят линейных кораблей, не считая фрегатов, но не было ни настоящих матросов, ни офицеров; мои адмиралы играли в прятки с англичанами, и это само по себе уже было немало. Линуа
[391] показал себя вполне достойно. Вильнёв был добрый офицер, но, несмотря на это, делал одни только глупости. Он покинул Кадис, а смерть Нельсона не стоила потери моего флота. Вильнёв покончил с собой на постоялом дворе в Ренне, и, как всегда, в этом обвинили меня. На самом же деле признаки сумасшествия наблюдались у него еще во время морской кампании
[392].
CCCCXVIII
Ах! Свобода печати, свобода печати! Снимите же намордники с ваших парижских журналистов и вы увидите настоящую грызню! Все эти Вадью
[393] постоянно будут вмешиваться в управление, а Каритиде
[394] станут подавать мнения. К дьяволу весь этот галдеж!
CCCCXIX
Я восстановил дома лионцев, разрушенные во время революции, они были признательны за это, итак, мы – в расчете.
CCCCXX
Государи, которые пользуются услугами исповедников, нарушают тем самым основы королевской власти.
ССССXXI
Слишком мало найдется людей достаточно твердого закала, чтобы судить обо мне беспристрастно и без предосуждений.
ССССXXII
После моих побед в Италии в мою дверь стучались представители самых различных партий. На стук я предпочитал не отзываться, поелику не в моих правилах быть орудием в чьих-либо руках.
ССССXXIII
Битва при Эйлау стоила дорого обеим сторонам и отнюдь не имела решающего исхода. Это было одним из тех неопределенных сражений, когда отстаивают каждую пядь земли: войска схватились врукопашную, действуя большей частию по собственной инициативе; что касается меня, то я не стал бы выбирать такое место для сражения
[395].
CCCCXXIV
Великие политики первого апреля хотели лишь сохранить свои замки, вот почему они так легко отступали перед натиском союзников.
CCCCXXV
Посреди всех этих смотров, пушек и штыков я порою оставался философом; среди тех, кто меня поносит, есть немало таких, кои никогда не делали ничего подобного.
CCCCXXVI
Здравый смысл создает одаренных людей; самолюбие же – лишь ветер, который надувает паруса и ведет их корабль прямо к пристани.
CCCCXXVII
Катон совершил великую глупость, покончив жизнь самоубийством из одного страха встретиться с Цезарем
[396].
CCCCXXVIII
Если бы Ганнибал узнал о переходе моей армии через Большой Сен-Бернар, он посчитал бы свое альпийское путешествие сущей безделицей
[397].
CCCCXXIX
Быть может, мне надобно было подражать Генриху VIII
[398], сделавшись единственным первосвященником и религиозным вождем моей Империи; рано или поздно монархи придут к этому.
