Арон отводит взгляд и качает головой.
— Не думаю, что он простит Азамата.
— Я тоже не думаю, — с фальшивой жизнерадостностью соглашаюсь я. — Но я думаю, если он очень постарается, то Азамат простит его.
Мужики гогочут.
— Мне тут Азамат звонил, — говорит Арон, наливая мне кофе. — Сказал, что вы забрали его телефон, а теперь не берёте трубку. Я ему сказал, что у вас идёт операция, но он очень просил позвонить потом, на номер Алтонгирела.
— Ну щас, — я принимаюсь шарить по карманам свитера. Он отяжелел и обвис от напиханных в него вещей. Ага, вот и телефон.
— Азаматик, котик, что там такое? — воркую в трубку, прихлёбывая кофе.
— А, Лиза! Я просто узнать, долго ли ты там пробудешь? А то я уже соскучился! — тон у него весёлый, а язык немного заплетается. — Тут так весело, мне ужасно жаль, что ты пропускаешь! И люди интересуются, куда ты делась, всем же любопытно посмотреть…
На заднем плане там музыка, смех, треск костров. Мне резко хочется прочь из этого тоскливого дома, туда, к мужу и к веселью.
— Ну вообще-то я тут закончила, — говорю. — Так что если кто-нибудь меня отвезёт, то я могла бы и прямо сейчас вылететь.
— Отвезу, отвезу! — встревает мой пилот. Выглядит он, вроде, не очень сонным.
— Ну вот, — говорю в трубку, — доброволец есть. Так что жди.
Азамат издаёт победный клич и принимается заверять меня в своей вечной любви. Я хихикаю и, кажется, краснею. Наконец он меня отпускает, пообещав ждать с нетерпением. Мои компаньоны за столом отворачиваются и делают вид, что ничего не расслышали.
Я быстро собираю немногочисленные пожитки, ещё раз инструктирую домочадцев насчёт Аравата, и мы с Ароном грузимся в унгуц. Арон заводит волынку насчёт того, что не надо было мне при всех обсуждать болезнь Аравата, тем более, камни в почках — это так стыдно, так стыдно… Минуты через три я бесстыже отрубаюсь у Арона на плече, восприняв его бубнёж, как колыбельную.
Мы прилетаем уже на рассвете. Некоторое время кружим над городом, но потом всё-таки садимся на окраине, потому что все улицы застелены скатертями и засижены горожанами, празднующими победу. Видимо, к этому времени здесь собрались не только столичные жители и воины, но и мирное население всего остального континента, кому транспорт позволил. Я иду по улицам, лавируя среди людей и еды, в дыму от костров и жаровен, затиснутая между Ароном и пилотом, потому что моё появление вызывает у празднующих столь бурную радость, что мне как-то не по себе. Наконец мы добредаем до моста с Домом Старейшин, где сидит Азамат в окружении ближайших соратников, рядом на крылечке расположились Старейшины, а напротив них большой оркестр, наяривающий победительные марши. На левом берегу у моста пёстрая компания молодёжи обоего пола отплясывает, подпевая:
Тёмной ночью шум клубится,
Тихо Тажилмирн течёт.
Танн!
Тёплой ночью танцы водят —
То у нас праздник на дворе!
Танн!
Светлой ночью шум растёкся,
Сонно Сиримирн струится.
Танн!
Слышно песни, свист и пляски,
Смех у нас всю ночь звенит!
Танн!
Азамат вскакивает, едва заметив меня, обнимает, подхватывает и крутит под бурное ликование окружающих. Потом наконец усаживает меня на подушки, услужливо освобождённые Убуржгуном и Энданом.
— Ну как, у тебя всё успешно? — спрашивает Азамат, прижимая меня к своему горячему боку.
— Ага, — киваю. — Теперь корми меня и развлекай. А то там были такие кислые рожи, что и еда вся прокисла.
Азамат хохочет.
— Ну, этого добра у нас хватает! Ребят…
Но мне уже несут всяких разносолов, а оркестр заводит новую плясовую.
— Чего-то у них песни не в рифму, — хихикаю.
— А это очень старые песни, — объясняет Азамат. — Они рифмуются началом строчки, а не концом. Новые-то уже все перепели, пока тебя не было. Ну да ничего, завтра заново начнут.
— А завтра опять праздновать будут? — спрашиваю, откусывая какого-то мяса. Но Азамат отвлёкся, потому что к нам пробился Арон и кинулся поздравлять брата. К тому же, оказалось, что то, что я откусила, представляет собой почти чистый перец, так что я слегка давлюсь, и слёзы из глаз брызжут.
— Э, ребят, кто Хотон-хон дал красной сажи?! — возмущается Онхновч. — Это ж не женская еда!
— Ой, извините… — доносится откуда-то у него из-за плеча. Мне передают кувшин с водой. Правда, к тому времени, как он меня достигает, я уже немного отошла от первого шока, и распробовала адское блюдо. Перец, конечно, зверский, но, чёрт, вкусно!
— Ничего, — говорю, придвигая поближе лоханку с кроваво-красными колбасками. — Пойдёт.
Народ принимается улюлюкать и аплодировать, заключать пари, сколько колбасок я осилю. Азамат крадёт у меня колбаску и наливает в маленькую пиалу чего-то из бутылки.
— Ваще-то мне лучше… — начинаю я, но он перебивает.
— Не отказывайся, это особое вино для беременных, у нас все его пьют, и повитухи прямо рекомендуют, оно очень полезное! Хоть пиалушку выпей, а то красную сажу без вина вообще есть нельзя!
Ну ладно, немножко можно.
Беременное вино оказывается шипучим, сладким и вообще без признаков алкоголя, хотя настроение моё существенно улучшается. В мою честь произносят тосты, Азамат держит меня за плечи — или держится за меня, он-то выпил прилично. Вокруг мельтешение, все танцуют, музыка, песни, хохот, блеск стекла, огня и мясного жира…
Глава 25
Я просыпаюсь в какое-то странное время суток. Вроде утро, да не утро, вокруг тускло, прохладно, на мне стопка одеял толщиной в метр, рядом Азамат посапывает. Вылезать из-под одеял совершенно не хочется.
Чуть-чуть поворочавшись, принимаюсь оглядываться. А, так мы в шатре. И сейчас, видимо, дело к вечеру, потому и освещение такое. Ну что ж, логично. Проблема только в том, что я не помню, как я здесь оказалась, но, в принципе, это можно реконструировать.
Под боком шевелится Азамат, протирая глаза. Потом потягивается и вылезает из-под одеял.
— Не замёрзла? — спрашивает, поёживаясь.
— Пока нет, — хмыкаю. — Слушай, я это несчастное платье уже вторые сутки не снимаю. Где бы помыться и во что бы переодеться, а?
— Ну, переодеться тебе вчера надарили, — он кивает в сторону кучи разноцветного барахла под стеной шатра. — Даже мне вчера кое-чего подарили, правда, по-моему, не всё по размеру подойдёт. А помыться — сейчас к Арону пойдём, мы тут близко от его дома.
Я усилием воли заставляю себя выбраться из-под тёплых одеял и выкапываю в куче вещей что-нибудь наименее отягчённое драгоценными камнями и наиболее носибельное. Азамат прихватывает мои вещи вместе со своими под мышку, и мы идём к Арону.
