- Мамочка! Мамочка, я так скучала! - радовался мой ребенок. Ну а как иначе? Внезапно меня кольнула мысль, что меня так же встречала Есения. Я быстро отмела это, нервно сглотнув. - Мамочка! А когда мы с тобой увидимся?
- Скоро, моя милая! Очень скоро! - нежно начала я, внимательно следя за эмоциями дочери. Главное теперь не ошибиться, - Сразу после свадьбы Темного Бога. Он перенес торжество на второе марта. Сразу после твоего дня рождения.
Персефона поджала губы. Я с детства знала этот жест. Он означал “не приятно, но не смертельно”. Я почувствовала, как напряжение отпускает меня. Те рисунки были просто детской мечтой, увлечением. Наверное, это даже лучше. Всё-таки ей какое-то время придется играть супругу Темного Бога, чтобы укрепить позиции, которые ей завоюет Есения. Главное, что моего дитя не будет на этой жуткой церемонии. А если ее не будет на церемонии, значит, она не принесет клятву, которая меня пугает.
- Хорошо, мамочка, - потухшим голосом проговорила Персефона. Моя девочка по мне скучает…. Я тоже скучаю по тебе, милая. - Ты не возьмешь меня с собой?
-Что это? Просто любопытство? Или всё же ревность? Я внимательно всмотрелась в лицо своей дочери, но так ничего и не увидела, чтобы насторожило меня.
- Нет, милая. Потерпи немного и я обещаю тебе, что мы скоро увидимся, - ласково проговорила я. Персефона кивнула и послав мне воздушный поцелуй прервала разговор, - Я очень люблю тебя, доченька…
***
Неделя прошла для меня, как в аду. Я не хотела есть, почти не спала. Когда моя голова касалась подушки, а я забывалась беспокойным сном. Перед глазами стоял первый день, когда мы встретились, мелькали обрывочные куски воспоминаний. Я еще раз прокручивала тот момент, когда Танатос пришел за мной к Элизиуму своих родителей. Он улыбался, разводя руки в стороны, приглашая в свои объятия… Я обнимала его, плакала, просила прощения и каждый раз слышала одни и те же слова “ Всё хорошо, ты не виновата…” - последние слова Танатоса перед смертью…
- Вы всё, что у меня остались, - я гладила птичек, которые сидели у меня на ладони, слезы крупными каплями падали мне на тунику, а я небрежно утирала их рукой. - Вы всё, что остались у меня от него. Я буду беречь вас… Да, мои маленькие? Какие же вы славные… Любите друг друга, цените каждый день, проведенный вместе… Ни боги, ни люди этого не умеют…
Я чувствовала тяжесть своей вины, которая могильной плитой давила мне на грудь… Мойры даже не стали со мной разговаривать, когда я пришла просить у них совета. Я стояла у пещеры, а невидимая сила отталкивала меня. “Пожалуйста! Я прошу вас! Скажите мне…”, - умоляла я, глотая слезы, а черный зев пещеры молчал. “Это правда? Чтобы я точно -точно знала! Мое сердце не может смириться. Достаточно одного единственного слова!”, - рыдала я, а ответом мне была тишина.Промелькнула малодушная мысль пойти к родителям Танатоса… Я уже почти дошла до их Элизиума, но выйти из рощи так и не решилась. Как я могу смотреть им в глаза. Я видела, как мать выходила из дома, как разговаривала с отцом о том, что сын совсем забыл о них. “Еще бы! У него там любовь, старый пень! Не мешай молодым!”, - возмущалась мама Танатоса, а на ее губах была странная и задумчивая улыбка. “Ай!”, - заорал отец Танатоса, получив полотенцем по лицу. - “Я же ничего не сказал!”. “Просто ты за мной так не ухаживал!”, - обиженно заметила мать, развешивая белье. “Так ты ж не богиня!”, - мрачно вздохнул отец, отходя подальше на всякий случай. “И ты чай не Зевс! И не Аполлон! Я когда впервые тебя увидела, то чуть не обделалась! Сначала вошел твой запах, а потом ты!”, - мрачно буркнула мать. “Так что же ты за меня -то пошла!”, - нахмурился отец. “Мне было интересно, что будет, если тебя отмыть, как следует!”, - вздохнула мать, а потом снова улыбнулась, глядя на красивое искусственное небо Элизиума.
Я стояла, смотрела на них, чувствуя, как по щекам текут слезы. Пусть для них он еще немного побудет живым.
Мой маленький кусочек Элизиума встретил меня переменами, которые удивили меня. Я обнаружила плед, маленькое окошко, рядом с кресло качалкой и книгу. За окошком постоянно шел дождик, и если открыть его, мой маленький Элизиум наполнялся запахом скошенной травы и мокрых листьев. Книга тоже оказалась не простой, мне просто нужно было представить какую книгу я хочу прочесть, и она тут же становилась ею. Он обо всем успел подумать, но не успел подарить…
- Персефона, - услышала я знакомый голос…. Где-то я его слышала… - Персефона, ты здесь?
Я оглянулась по сторонам, никого… Странно… Может, у меня галлюцинации начались?
- Персефона, я здесь! Я застрял, - шуршащие кусты оповестили меня о том, что таки не глюки и в моем Элизиуме действительно кто-то есть, - Помоги пожалуйста! Мне никак не пролезть! Ыыыыых!
Я встала и подошла к дрожащим кустам, чтобы посмотреть кто тут изображает любопытного медведя. Голос казался мне смутно знакомым, но я точно не могла припомнить, кому он принадлежит… Судорожно соображая, кто же это может быть, я стала раздвигать густые заросли и нашла...Геракла!
- Ты что тут делаешь? - прошептала я, на всякий случай оглядываясь по сторонам.
- Давай, помоги мне, - потребовал герой. Запишите подвиг на мой счет!
Я стала тянуть “брата” за тогу. Тога осталась в моих руках, а Геракл нет. Я деликатно отвернулась и сглотнула. Пусть не говорит, что мы с ним в детстве уже все друг у друга видели в процессе незабываемой игры в доктора.
- Сестренка, ну прикажи ты этим кустам отпустить меня! Я уже понял, что нельзя так приходить! - винился легендарный герой, с мольбой глядя на меня. Я мысленно попросила кусты отпустить этого идиота. - Персефона, пожалуйста!
Кусты вытолкнули мне под ноги легендарного воина в чем мать родила. Я быстро накинула на него одежду и отвернулась. За спиной зашуршало, а потом все стихло. Я развернулась.
- Что случилось? Ты к детям? - безжизненно проговорила я, понимая, что сейчас снова позорно разревусь. - Они в порядке. Я каждый день хожу. к ним.
- Спасибо, сестренка! - воспрял духом Геракл и лицо героя просияло, - Танатос передал мне их.
Геракл с гордостью достал из-за пояса двух лошадок. Танатос выполнил просьбу… Танатос… Я всё-таки разревелась, захлебываясь слезами. Геракл запаниковал, подскочил ко мне и замер на полушаге. “Брат” не знал можно ли меня обнять и просто стоял раскинув руки в стороны, прямо как … Я уткнулась ему в грудь, и меня как прорвало. Я рассказывала все, что произошло со мной за эти несколько дней. Геракл обнимал меня и гладил по голове, по волосам.
- Не плачь, моя родная… А хотя нет, женщинам надо выплакаться, - герой задумался и ненадолго замолчал. - Просто знай, что всё проходит и это пройдет.
Я продолжала плакать и говорить, говорить… Я и не подозревала как у меня все накипело за это время и как не хватало простого слушателя. Слушателя, который поймет… Геракл понимал. На наших руках - кровь наших любимых.
- Персефона, погоди! Кажется я знаю, как мы можем помочь друг другу! - медленно, чтобы я могла понять его слова произнес Геракл, не переставая ласково поглаживать меня по голове.- Смотри, если Танатос умер, то он должен быть в Элизиуме. Так же, как и моя девочка..
