— Значит, ты и меня не любишь! — строила я дальше логическую цепочку, загибая пальцы, — А если бы любил, то тебе было бы все равно кто родится! И вообще, если бы ты действительно интересовался нашим ребенком, то уже бы вместе со мной имена придумывал! А то даже словом не обмолвился! Танатос, не плачь, и слушай дальше!
Смертный Бог уронил голову на грудь… Ничего-ничего, сейчас я тебе все выскажу!
— Ты уделяешь нам мало внимания! И вообще, куда ты постоянно пропадаешь? — сурово спросила я, хмуря брови, — Я что, днем тень по стене отследить не могу? Тебя там нет! Вот ты придумал как забрать нас обратно? Нет? Правильно, значит не хочешь, чтобы мы возвращали и мешали! И будет у нас ночной папа!
Челюсть Смертного Бога отвисла, а глаза стали квадратными. Он уже хотел что-то возразить, даже руку поднял, но нет! Поговори мне тут!
— Даже вот тебе пример! — я тыкнула в грудь Танатосу, все ещё стоящему на коленях, а потом показала на диван, — Я попыталась освободиться от объятий, а ты даже держать меня не стал! Даже не позаботился о том, что мне может сейчас холодно! Да я может вообще из-под одеяла вылезать не хотела.
Меня обдало порывом ветра, а уже через мгновение я сидела на коленях Смертного Бога, замотанная в кокон из одеяла, а он очень нежно целовал меня. Хороший он всё-таки…
— Танатос, а о чем ты думаешь? — я уже лежала на груди Смертного бога, укрытая двумя одеялами, — Я вот не могу понять, мне жарко или холодно.
— Ммммм, — мутно отозвался Смертный Бог, а я напряглась. О чем он думает? Неужели все-таки об Алкее? — Прости, Персик, задумался…
— О чем? — нехорошо прищурившись поинтересовалась я, — Или точнее спросить о ком?
— О Персефоне, — выдохнул Танатос, совершенно не успев подумать. Так значит все-таки изменяет! Ну я ему щас! Я стала подниматься, оперевшись локтями ему на грудь…. А ему хоть бы что! — Я не понимаю, зачем она обманывает Гадеса. И меня, кстати, тоже. Персик, вот ты опять завозилась, а я тебя сжать боюсь! Потом будешь говорить, что не удержал…
Я затормозилась, внимательно всматриваясь в лицо Танатоса. Он не выглядел влюбленным в Персефону. Он выглядел обеспокоенным, встревоженным, немного раздраженным, но не влюбленным…
— А что случилось? — заерзала я, укладываясь поудобнее. — Гадес снова не уделяет внимание новоиспеченной невесте?
Высказала я и тут же подобралась. А что если Танатос проводит с ней больше времени, чем со мной? Вдруг она интереснее и красивее? Конечно красивее! Я снова надулась, как мышь на крупу. Танатос успокаивающе гладил меня по спине и тихо ржал!
— Меня ревнуют… Персик, ради ребенка, умоляю тебя, не нервничай, — меня чмокнули в макушку, — Тебе вредно… Понимаешь, родная, мы не контактировали с Персефоной до Аиды. На первый взгляд это беспечнейший ребенок, который любит все и всех вокруг. А попав в Аиду, по её словам, она стала равнодушной и ничего не чувствует. Беда в том, Персик, что врать мне в Аиде, бесполезно. И она была такой с самого начала…
Я внимательно слушала Танатоса, понимая, что вот сейчас мне стыдно. Очень.
— Она попросила найти её кролика, которого она якобы очень сильно любила, а Деметра сказала, что он убежал — продолжал рассказывать Смертный Бог, шевеля дыханием мне волосы на макушке, — И я нашел его, Персик! Нашел! Вот только кролик рассказал мне много неожиданного… Как например то, что он подтвердил то, что Персефона делала вид счастливой богини, только тогда, когда чувствует, что на неё смотрят… И тут у меня вопросы… Она либо не ожидала, что я найду кролика, либо что кролик многого не знает… Иначе какой смысл просить меня его найти?
Танатос передал мне весь разговор с Персефоной. Я задумалась…
— Чтобы предъявить это Деметре, — внезапно осенило меня, а Танатос пропустил мою версию мимо ушей. Пришлось его ткнуть, чтобы обратить на меня его внимание, — Смотри, раз она так ненавидит мать, что готова бежать куда глаза глядят, то в случае, если Деметра попытается её забрать, Персефона предъявит ей убийство любимой зверушки и откажется с ней идти, разыграв при этом целый спектакль для Зевса!
Танатос улыбнулся, а его взгляд перестал быть затуманенным. Отлично, теперь все внимание нам!
— Персик, а скажи мне, мое любимое дитя природы, — заинтересованно начал Танатос, ласково перебирая мне волосы, — Известно что-то про жизнь Гадеса и Персефоны?
— Мойры уже не авторитет? — хитро прищурилась я на Смертного Бога, а он пробубнил что-то про старых ветошей, — Я знаю, что она спускалась на пол года в Аиду, а полгода жила с матерью до одного страшного инцидента… Она попросила девочку, что помогала маме-жрице в храме, принести себя в жертву. Гадес узнал об этом и был очень зол. Больше Персефона не упоминалась ни в одном из мифов…. Но люди считали, что она по прежнему спускается в Аиду… Танатос, а это легенда, про зерна граната? Она правдива?
Вдруг вспомнила я, как пару недель назад за обе щеки уплетала, принесенный Танатосом гранат. Смертный Бог тихо рассмеялся и прижал меня к себе.
— Да, Персик, — ехидно хихикая, произнес Бог Смерти, — Легенды не врут. Если даешь любимой гранат, а она принимает его, то брачный союз считается заключенным. Я думал, что ты догадаешься сразу.
Мне понадобилось несколько секунд понять то, что произошло…
— Так, я не поняла, — насупилась я, и заерзала, пытаясь подняться, — Так ты что, на мне женился? И даже не спросил? А где моя свадьба?
— Персик. пожалуйста, не ползай так по мне… — сквозь зубы выдавил Танатос. — А тебе прошлой свадьбы мало было? Они у нас по-другому не проходят. Хочешь свадьбу? Будет. Когда я тебя верну домой.
— Нет, ну нормально! Хоть бы предупредил! — насупилась я и попыталась сползти с нагретого мной же Смертного бога, — А если бы я не вспомнила про гранат? Сколько бы ты ещё молчал?
— Не долго, — прошептал мне Бог Смерти, аккуратно укладывая меня рядом с собой и целуя. Рука Танатоса медленно поползла под ночнушку, — А вот первую брачную ночь можно провести и сейчас…
— А разве можно? — заволновалась я, пытаясь вспомнить, что врач не запрещал, но вот на форумах писали разное…
— Можно, любимая… Потому что ты — самая красивая богиня. А я — самый терпеливый бог…
Глава шестая
— Гадес, брат мой, я хотел с тобой поговорить! — сурово начал Зюся, глядя на то, как я приближаюсь к нему по величественному залу Олимпа. Что же ему неймется то? Чувствую себя богом по вызову. — Моя дочь, богиня Весны, Персефона живет в Аиде на правах домашнего животного! Я хочу, чтобы моя дочь правила! Может ты ей не даешь?
Я прямо вижу, как где-то потирает ручки Деметра, пока Зюся полыхает от гнева, едва сдерживаясь.
— Зюся, у нас взаимовыгодное сотрудничество. Я не даю править ей, — я ехидно прищурился на брата, оценивая поймет он тонкий намек или нет, — А она мне просто не дает.
