— Ой, здравствуйте! — замялась Катерина, с интересом глядя на Гефеста, а тот от неожиданности чуть цепи не выронил. — А я тут…
— Я благодарен тебе, что ты поговорила с моей матерью, — грубо отрезал Гефест, огибая смертную, направляясь к камере Геры, бросив через плечо, — Но сейчас тебе надо уйти. Мне нечего тебе дать, уходи!
— А что ты мне давать собрался? — удивилась Катерина, таращась во все глаза на племянника. — Мне ничего не надо, у меня и так все есть!
— Ну конечно, — не поверил Бог огня и принялся распутывать принесенные им оковы.
— Совсем дурак. — пробубнила смертная и какая-то расстроенная направилась к выходу. Так, я не понял… Ей что? Понравился этот хромой бог? Вот этот? Серьезно? Так, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Что можно найти в огромном, потном, мускулистом боге огня? “Красивые, глубокие глаза!”, - гаденько подсказал Танатос, а я смотрел на потное тело со вздувшимися венами.
Ладно Танатос! Я понимаю! Но вот это! Обожженный, хромой, на теле шрам на шраме! Что в нем такого интересного? “Красивые глаза!”, - снова заметил Танатос.
Так, нужно что-то предпринять! Как-то я не знаю… Эффектно появиться, что ли? Так-так-так…. На выходе прислониться плечом к входу в Тартар, скрестить руки на груди и подогнуть ногу… Так, вроде хорошо… И сказать что-то вроде “Я — Гадес!” — нет, не то… Так, а если:” Я — повелитель душ!”- нет, тоже не то…. Смертная уже подходила к выходу… Работаем по обкатанной на женском населении Аиды схеме!
— Ну что, нагулялась? — ядовито поинтересовался я, поднимая брови и насмешливо смотря на смертную.
— Ааааааааа! — во весь голос заорала Катюха и шлепнулась в обморок.
Глава двенадцатая
— Танатос, скажи мне, друг мой, — задумчиво изрек я, разглядывая себя в зеркало, и краем глаза видя ржущего черного бога при входе в мои покои. — Скажи мне честно… Я очень страшный?
Бога Смерти прорвало на смех и мерзкое подхихикивание каждый раз, когда он поднимал на меня глаза. Ну, конечно!
— Мой друг, мне кажется, или кто-то ударил тебя по самоуверенности? — поднимая брови ядовито заявил уверенный в себе мускулистый квадратик, — Уж не смертная ли?
Я молчал… Я усердно молчал и сопел, подбирая не очень обидные слова, чтобы объяснить, что это не тот эффект, который должен был быть. Нет, обморок конечно, предполагался, но я планировал его свалить на коней хаоса, ну или на мойр, как минимум!
— Идем, — потер висок Танатос, отлипая от дверного косяка, — твоя жрица пришла в себя и паникует.
Ну ка-а-а-ак так то, а? Опять без коней, землетрясения и даже без Цербера… Да что ж такое то? Мы переместились, пока я мысленно сожалел о том, что вместо чего-то грандиозного, приходится довольствоваться: “Привет, я — Гадес!”. Дверь в покои Персика была прикрыта, а оттуда слышались истерические крики.
— Сенька!!!! Сенька, вставай!!!! Что вы с ней делали?! — истерично верещала смертная, а Танатос жестом показал, что сейчас входить не стоит и показал на пол. В щель между дверью и полом тихо просачивался Эреб. — Женщина, вы врач? Нет? Уйдите отсюда! Ей воздух нужен! Нас тут и так двое, а кислорода мало! И уберите свое полотенце! Вы его когда стирали? Не надо тут микробами размахивать!
Мы с Танатосом понимающе переглянулись, рядом с нами материализовался Эреб и громко выдохнул.
— Их теперь две! — испуганно прошептал Эреб, смотря на нас жалобными глазами, — У меня там… это… внуки без присмотра… Я пойду… Вы уж тут сами как-нибудь… Бедняжечки…
Мы с тревогой наблюдали за тем, как титан растворяется в огненной дымке, а крики в покоях переходили то на ор, то на шепот.
— Это — жена моего сына! И я имею право махать здесь тем, чем хочу! У нее мой внук! — не уступала Никата в споре с Катериной, — А ты — всего лишь жрица, и должна вести себя соответственно!
— Кто бы говорил про жриц! Я, по сравнению с некоторыми, на два размера меньше! — обиделась смертная, почти шипя на спартанскую матерь. Да у нее инстинкт самосохранения отсутствует полностью, — Да, и кстати, где этот… Как его… Ну, брат Сеньки… Гадик! Во! Я точно помню, что его видела!
В покоях повисла звенящая тишина, Танатос тихо хихикал, а я чувствовал себя униженным и опозоренным во второй раз. Еще немного и это войдет в привычку.
— Кто? — плохо скрывая смех, поинтересовалась прабабушка, — Гадик?
— Гадик, — подтвердила смертная, но уже не так уверенно, как до этого. Все-таки ее что-то смутило. Может одумается? — Он брат моей Сеньки. Какой-то дальний, и очень недалекий, потому что он ни кружку за собой помыть не может, ни лампочку ввернуть! Еле заставила!
— Достаточно! — ворвался я в покои Персика, сгребая в охапку смертную, и закрывая ладонью ей рот, чтобы еще чего не ляпнула! — Мы, пожалуй, пройдемся, а вы пока караульте Персика.
“МРМРПФФФФФФФФФ”- высказалась на меня смертная, пока мы перемещались к конюшням.
— Ты совсем оборзел? — наорала на меня жрица Богини жизни, — У меня там ребенок беременный один! Пусть и даже, я там в отключке, это не повод бросать ее! И вообще!
— Катерина, ты не спишь. — чуть громче, чем нужно, но тем не менее спокойно объяснил я смертной, которая пыталась объяснить мне, что последний ее совместный сон …. эм… с каким-то Андреем, закончился расставание. Не зря же ей снился идиот! — Ты находишься в моем царстве, Аиде. А я — Гадес, Повелитель Душ и Бог царства мертвых.
Смертная сначала округлила глаза, а потом черты ее лица приняли скептическое выражение.
— Да-да-да! Конечно, Гадес! Вот натурально Гадес! У тебя же на лице “гадес” написано! Что не делаешь — везде один гадес получается, — не поверила ни на минуту смертная, смотря на меня нехорошим взглядом, — Босс царства слез! Ага!
Я пытался успокоиться, но глаз уже отбивал сигналы о помощи богу терпения. Гекаты мне мало было…
— Почему ты думаешь, что ты спишь? — задал я логичный вопрос смертной и ожидая ответа. — Ты чувствуешь боль, прикосновение ветра, умудрилась поругаться с матерью отца ребенка Еськи.
Смертная минуту соображала, а потом нахмурилась, тряся головой.
— То, что я слышу — это игры моего подсознания. Я просто хочу найти этого урода и притащить обратно! — воинственно сообщила мне Катерина, грозно сверкая глазами, — И поверь мне, я найду! И не только найду, но ещё и воспитаю! Он у меня премию “Отец года” возьмет! Причем в хорошем смысле! Бросил девочку с ребенком! Нет, как заделать, так молодец! Справился! А как помогать ей — след простыл! Тоже мне, крылья за спиной почувствовал! Типа, я — свободная птица и все дела! Почему он еще не сделал ей предложение? Что-то я не видела у Сеньки кольца! Знаешь, опыт с Александром мне подсказывает, что сначала конец, а потом пара колец! Вот правильный порядок!
— Еще раз, — тяжело вздохнул я. Я еще, между прочим, про Вадима не слышал! Тут вся Аида слышала! А я — нет! Но тут на горизонте нарисовались Александр и Андрей!.
