— Да, да, мы все поняли, — послышался голос Танатоса. — Только вот еще ни один олимпиец не был равен перворожденному титану. Олимпийцы — не ровня титанам. Это же просто. Поэтому постарайся относиться терпимей. Я все понимаю, что девушка — смертная. Не богиня, не полубогиня. Обычная смертная жрица, которая заботится о своей богине… Или ты…
Танатос посмотрел на меня странным взглядом.
— Или ты приревновал? Позавидовал? Увидел, как заботятся и любят моего Персика? — взгляд Танатоса не предвещал путей к отступлению.
— Да-да! Всю жизнь мечтал, чтобы за мной ходили со стеклянным сосудом, в котором лежат склизкие, зеленые, мерзкие на вид… я так и не понял, что это! — скривился я, вспоминая какие-то налипшие на стенки, Посейдон ее знает, водоросли. — Мне вообще казалось, что это — аквариум! Жрица носит за богиней ее любимый аквариум! А в нем мелкие, зеленые, пупырышные рыбки… Я вообще не знаю, мне кажется их мир страшнее Аиды. Что вот-вот сюда… как она сказала? Туристический… Вот! Туристические маршрут проложат. Будут отдыхать в Аиде от своего мира, где пакеты плавают и рыбы в аквариуме зеленые!
— Это — огурцы! Маринованные! Соленые с уксусом! — пояснил Танатос, а я смотрел на него с умилением. Какой молодец! Теперь мы знаем, что в том мире в реках плавают пакеты и огурцы! — Ты ничего не знаешь об их мире. Тебе даже в голову не пришло, что Катриона — это не жрица Персика. И нет в их отношениях богинь и смертных. Это называется дружба.
Я театрально закатил глаза. Какая дружба может быть между смертной и богиней? Я даже знаю какая! Богиня дарит милость и дары, а смертная все принимает! Мы нужны смертным, чтобы давать им милость свою. Им больше от нас ничего не надо. Если где-то слышится крик: “Аааа! Я — самый счастливый из смертных!”, это наверняка кто-то из олимпийцев обратил внимание на какого-нибудь смертного.
— Ни дружбы, ни истинной любви не бывает между смертными и богами. Это говорю я, Гадес. Тот, кто устраивает души смертных… как ты там выразился? А! Друзей и любовников! В своем уютном Эллизиуме! — усмехнулся я, глядя на Танатоса. Он прекрасно знал, что я прав. Не было еще такого смертного, который хоть палец о палец ударил ради бога! Вечно им что-то надо от тебя. Вот поэтому умные боги предпочитают не связываться с жадными смертными.
— Где Катриона? — спросил Танатос, а Персик на его плече всхлипнула во сне. — Где Катя? А я тебе не подскажу. Иди, ищи ее. Потом поговорим.
Глава четырнадцатая
— Что значит “Где Катя?” — резко вскочила я на кровати, едва не улетев вниз, спасибо что поддержал Танатос, — Вы не смогли уследить за моей Катюхой? Вдвоем? Серьезно? Два мужика, которые контролируют Аиду потеряли бедную, несчастную Катю. А вдруг она напугана? Вдруг с ней что-то случилось? Мало ли! Она же не богиня!
— Милая, успокойся. Тебе нельзя нервничать, — тут же кинулся успокаивать меня любимый, — Она недалеко ушла, а вот куда не скажу. Ему точно.
Я хмуро посмотрела на Гадеса, понимая откуда ноги растут. Гадес холодно смотрел куда-то в видимую ему одному точку. Либо он ударился головой, либо в воспоминания.
— Ты обидел Катю? — сурово спросила я, облокачиваясь на мужа и придерживая живот. — Гадес, что произошло?
— Ничего, — тут же нашелся Повелитель Аиды, его лицо было абсолютно непроницаемым, — Твоя жрица имела наглость поцеловать бога. А в остальном ничего страшного. Я бы посоветовал тебе объяснить ей, что смертные — не ровня богам.
— Какая жрица? — не поняла я, медленно осознавая полученную информацию. Когда я успела обзавестись жрицей, если я спала. Та-а-а-ак, — Катя — не моя жрица, Гадес! Она — моя подруга! И если ты ее обидел, я… Я…
— Я расскажу Гекате, куда ты перепрятал ключ от сокровищницы, — пришел мне на помощь мой любимый Бог и поцеловал меня в макушку, — Да, Гадес? Мы же оба знаем, где он лежит?
Повелитель Аиды нахмурился. Его глаза начали темнеть и приобретать красные оттенки.
— Она смертная! — взревел Гадес, а я не могла понять, почему его так зацепило. Он едва не крушил мебель, а я никогда не видела его в такой ярости. Глаза его полыхали, а по стене, которую он ударил пошла угрожающая трещина. — Смертная! Ничтожество! Просто пыль! Они сегодня есть, а завтра они здесь! Они слишком быстро меняются! Сегодня правил один царь, а завтра он уже жмется у моего трона! Что вы находите в них такого замечательного?
— То же самое, — начал Бог Смерти, а в его голосе слышалась явная угроза. — Что когда- то нашел и ты. В Кокитиде.
— В ком? — поперхнулась я, мысленно пытаясь выговорить имя потенциальной любовницы Гадеса, — Каки… что?
В голове что-то интересовалось, что Гадя нашел в Каке. И подозревало, что что-то родное, близкое… Танатос рассмеялся и сильнее притянул меня к себе, нашептывая на ухо историю любви. Шепот был достаточно громкий, чтобы и разъяренный Гадес мог его слышать.
— Видишь ли, любовь моя, несколько тысяч лет назад, когда наш Гадес был молод и глуп, — начал издалека Танатос, ехидно прищурившись на Гадеса. Его лицо напоминало посмертную маску. Привычная улыбка превратилась в опущенные уголки рта. Мне казалось, что взгляд повелителя Аиды выжигал узоры на стене. — И не смотря на то, что с тех времен мало что изменилось… Гадес зачастил на поверхность… Причиной стала молодая жрица Геры — Кокитида. По юности ума, Гадес решил не говорить маленькой жрице, о том, кто он есть на самом деле, прикинувшись обычным юношей, живущем в лесу и промышлявшим охотой.
Я посмотрела на Гадеса, понимая, что нельзя быть простым юношей со сложным выражением лица. Надменно и горделиво Гадес смотрел на Танатоса, который продолжал историю.
— Танатос, — взмолилась я, пересилив любопытство. — Может, он не хочет, чтобы ты об этом рассказывал.
На лице Гадеса появилась неприятная улыбка, а взгляд, адресованный Танатосу стал испепеляющим.
— Конечно, не хочет, — спокойно заметил Танатос, не обращая внимания на своего друга. — Ему же противны смертные. А я тут рассказываю историю его любви со смертной.
— Танатос, — глухо произнес Гадес, а я пыталась понять, неужели он скрывает боль под непроницаемой маской?
— Встречи влюбленных продолжались полгода, и вот настал момент… — театральная пауза моего бога заставила мурашки пробежать по спине. А я о таком мифе не слышала! — После первой ночи, наш Гадес дарит ей украшение, лучшее, которое смог найти у себя в сокровищнице. Он неделю меня доставал, принося все новые и новые побрякушки с вопросом:” А может эта?”, но… Кокитида не оценила подарок Гадеса, после…
— Хватит! — рявкнул Повелитель Аиды, а на меня посыпалась крошка с потолка, я звонко чихнула, а Танатос притянул меня ближе к себе, опасливо глядя на потолок, — Прекрати! Я ту ошибку усвоил и больше никогда не повторю! Смертные женщины меня не интересуют. Я ненавижу смертных!
— После первой ночи, Гадес решил признаться Кокитиде в том, кто он есть на самом деле и забрать ее с собой. Править… — как ни в чем не бывало продолжал Танатос, даже не сменив интонацию, — Реакция жрицы была бурной, настолько бурной, что здравому смыслу не поддавалась. Она решила сброситься с утеса…
