— У тебя будет шанс показать ей истинного себя, — Танатос хлопнул меня по плечу, а я отшатнулся.
— Скажи мне, друг мой Танатос, — процедил я. — На кой … Ахерон, я буду ей что-то доказывать? Харон с ней! Пусть гребет куда подальше! Я не собираюсь ничего доказывать смертным. Как бы вы с Персиком не старались, я не хочу иметь дело со смертной девушкой. Пусть даже она лучшая подруга Персика. Заканчивайте! Вы меня слышите? Заканчивайте!
— Да, я тоже обжигался, — спокойно произнес Танатос. — Я понимаю, что наложница царя просто пыталась выжить… Но я не поставил крест и продолжил жить, с верой в то, что когда-нибудь. И теперь мое “когда-нибудь” счастливо болтает со своей подругой, рассказывая о том, какой я хороший. И о тебе говорят, кстати, тоже.
Я тоскливо посмотрел на своего друга, не выражая явного доверия в этом вопросе.
— Я растил тебя, Гадес и знаю на что ты способен, а на что нет, — хмыкнул чернокрылый титан, — Запомни, что одна ошибка — это еще не повод думать, что все вокруг такие же, как та несчастная.
— Предлагаешь мне опять присмотреться к смертной? — попытался съязвить я, но увидев взгляд Танатоса, продолжить не решился, — Ни одна смертная не заслуживает доверия. Так же, как его не заслуживает ни одна богиня.
Танатос отошел от меня на несколько шагов и начал растворяться.
— Когда-нибудь, ты поймешь, — тихий шепот донесся до меня сквозь завывания ледяного ветра, — Главное, успеть это сделать раньше, чем потеряешь.
— Нет, друг мой. Я ее не потеряю. Если что я положу ее где-нибудь в Элизиуме на видном месте, — огрызнулся я, сжимая кулаки.
Глава шестнадцатая
Катерина трещала мне про Гадеса уже минут двадцать, а я помнила рассказ Танатоса о Каке и все больше тревожилась за подругу. Зная Катюху с детства, слушая бесконечные истории про “он меня дебил не полюбил”, я уже выявила некоторую закономерность. Чем больше она говорит о мужчине, тем больше вероятности, что в скором времени у них что-то нарисуется. Если между ее словесным потоком, который нес достоинства и недостатки мужика в сторону неведомой точки разврата, я не успевала вклинить “Да ты что!”, то дело тут настолько серьезно, что можно смело прикидывать цвет свадебного платья. Я, конечно, шучу. Замуж Катю затащить сложно. Есть заядлые холостяки, а она — заядлая холостячка.
— Он казался совершенно безобидным, представляешь? Абсолютно! Расслабленная поза, насмешливый взгляд…, - несла без остановки Катюха, а потом тихо-тихо добавила, — Только ощущение страшной, неконтролируемой силы пугало меня.
— Кать, он тебе понравился, да? — тихо спросила я, боясь услышать ответ на этот вопрос. За моей спиной слегка прогнулась кровать, а плечи окутало тепло… Танатос… Я обернулась но не увидела своего бога. Подслушиваем значит. Ну-ну. — Кать, только не говори, что понравился, я тебя умоляю…
Я закусила губу в ожидании ответа, а мой подбородок задрожал. Катюха молчала, явно обдумывая ответ.
— Я не могу это объяснить. И да, и нет. — уклончиво ответила Катерина, закусив палец и уставившись куда-то в стену, — С одной стороны я понимаю, что это просто мужик с нифигасе какой низкой самооценкой. Никогда бы не подумала, что и среди богов… И мне очень жаль… А вот с другой стороны его напускное хамство бесит до невозможности! Смертные ему не нравятся! Да кто ж это сказал то? Кто с умершими работает? Гиде логика? Гиде она? Ау!
За спиной послышался тихий смешок, а я попыталась незаметно пнуть его источник. “Так он ей нравится или нет?” — обжег мне ухо бархатный шепот. Я кивнула, а моя макушка нашла ласковый поцелуй. “Пора спать. Скажи, что я жду Катриону у входа в твои покои и провожу ее. Тут почти соседняя дверь, но не хочу, чтобы ты тревожилась из-за нее. В Аиде она новенькая, так что мало ли. Тем более где-то затаился Цербер. Не знаю, любит ли она внезапные слюнявые сюрпризы?” — послышался шепот, а потом по спине прошелся легкий холодок. Танатоса ушел.
— Катюш, что-то я спать хочу, — я специально громко зевнула и сладко потянулась, подруга по инерции сделала тоже самое, — Тебя Танатос проводит в твою комнату. Он уже под дверью.
— Так бы и сказала, — усмехнулась подруга, подходя ко мне и обнимая, — Супружеский долг, все дела. Все, ушла.
Катюха звонко чмокнула меня в щеку и ушелестела за дверь. Я поворочалась на кровати и, найдя удобное положение, начала дремать. Чуть позже кровать подо мной прогнулась, а я почувствовала на себе огромную теплую руку. Любимый здесь, теперь все будет хорошо. У нас — да. А Катя попала…
***
— Сенька! Сенька, вставай! Я чокнулась! — верещала Катюха влетая ко мне в комнату. Танатоса рядом уже не было. — Слушай, мне такое приснилось!!! Это уже не сон! Не-е-е-ет! Это героиновый приход какой-то! Так! Кто тут за сны отвечает! Где он?! Сейчас я ему дам!
“Гипнос не возьмет” — услышала я тихий смешок моего бога. И сама тоже хихикнула.
— Смешно тебе, Сень? А ты знаешь, что мне сегодня снилось? — насупилась Катюха, обиженно стреляя взглядом, — Снится мне наш подъезд! Ну тот, где мы с тобой в детстве жили! Только по нему какие-то лианы с цветами, стоят колонны… Кароч, Греческий такой подъезд!
Я пыталась представить наш подъезд в Глушанках, как среди греческих колонн кокетливо выглядывают нецензурные надписи. Гроздь винограда обвивает мусоропровод… В квартире надо мной уже третий день подряд проходит марафон по сиртаки, а постиранные туники болтаются на разноцветных прищепках. Это не крыша течет, нет! Это Зевс гневается. “А вы нас в том месяце отпосейдонили! А мы вас за это отгадесим!”, - бухтят очень древнегреческие соседи.
— Мы с Герой спускались с третьего этажа! Я так подозреваю, что от моей квартиры! Верховная богиня спотыкается и ломает лестницу. А я помню, какая у нас баба Зина в ЖЭКэ сидит! Я ей говорю, мол давай чинить, а то нам — фисе! Капец! И мы начали ее мандить, но у нас все ничего не получалось! Потом пришел Гефест, гладил нас с ней по голове и говорил, мол, девочки не плачьте, я все сделаю! Сень, ты меня слушаешь вообще? — оторвалась от захватывающего сна Катька и внимательно посмотрела на меня. Я кивнула и разговор продолжился. И кому жаловаться на бренчащего Аполлона? Я уже представила, как Гермес собирает деньги на ремонт домофона.
— Потом мы с Герой стали требовать у Гефеста металлическую сетку, а когда он ее принес — начали ей перила оборачивать! Зачем не понятно! Потом к нам подошли Гадес и Танатос! Оба полуголые и с грузинским акцентом. Спросили где лежат лопаты. Нет, ну учитывая их специфику — это нормально конечно! Но не в таком контексте.
Я сидела и еле сдерживалась, чтобы не смеяться. В голове раздавался мелодичный смех бога Смерти.
— Это ладно! Потом эти два олуха перекопав наш палисадник, перед домом, пошли сажать туда черные ирисы! Фу! Ты же знаешь как они воняют! — поморщилась подруга, силясь вспомнить продолжение, — Я отнимаю у Гадеса лопату, бегу с ней на Танатоса и ору, чтобы убрал эту гадость с моей клумбы! Он обижается и идет делать шашлыки. Тут моя психика не справилась и я проснулась.
