Я вот не уверена, что вообще от такого бы проснулась. Катюха закончила свой рассказ и ушелестела на кухню давать распоряжение по поводу завтрака. И как она успевает? Второй день в Аиде, а уже знает замок лучше меня! Даже немножко обидно, но я так рада, что она здесь. На мгновенье я представила самую необычную пару, которую только могла родить моя воспаленная фантазия, а потом помотала головой отгоняя видение, как страшный сон.
— Гадес никогда на такое не согласиться, — вздохнула я, поджав губы. — Он ненавидит смертных, так что у Катюхи нет шансов. Я начинаю жалеть, что познакомила их.
Я представила рыдающую Катюху, закатывающего глаза Гадеса: “Я же говорил!”, молчаливого Танатоса, который пытается меня утешить, мол, не все бывает так, как нам хочется. “Хочешь, Персик, я его заставлю?”, - не выдерживает любимый, а в этот момент мы видим, как сверкает золотое покрывало и пятки Гадеса.
— А я могу его заставить, — послышался вздох любимого, который как всегда подслушал мои мысли.
— А смысл заставлять? — вздохнула я, понимая, что ничем хорошим это не кончится. — Если Катюха — не его половинка души, то зачем мучать их обоих? Кстати, любимый, а как ты понял, что я — твоя половинка души?
— Сначала ты мне просто понравилась, — голос любимого был мягок, а я сладко вздохнула. — Потом я приревновал… В этот момент я уже догадывался, что что-то здесь не то… А потом… Потом, когда я тебя поцеловал, я убедился в тому, что даже у древнего титана есть своя половинка души, которая не спит и ходит босиком!
— Ну я же богиня! — обиделась я, поднимая ноги на кровать. — Я же не простыну и не заболею!
— И что? Это не повод проявить заботу и, как говорит, Катриона “бдительность”? — рассмеялся любимый, а я почувствовала, как он меня нежно обнимает и целует в щеку.
***
— Дядя, привет! Как делишки, как душечки? Опять завалили работой? Бедненький! Как же ты странно на меня смотришь! Мне даже кажется, что ты рад меня видеть! Ты не заболел? — упав мне на колени звонко чмокнула меня в щеку Геката и придирчиво осмотрела дендрарий моего тронного зала, что слуги-души не могут разгрести уже неделю, — Как у тебя тут все миленько! Прям чего-то как-то фу!
Я наградил племянницу нехорошим взглядом. Мне хотелось провести сегодняшний день в тишине. Абсолютной. И подумать над проблемой Прозерпины. Но, нет! Как всегда мне мешают и спрятаться негде. Везде найдут. Помнится, у людей были маленькие комнатки. Я видел такую в облезлом храме Персика, где они жили с Катрионой. Маленькая, чистенькая с белым стулом для размышлений. Там есть еще бумага для записей. Висит на стене. А что? Умная мысль пришла, а записать негде! У людей есть много интересных идей. Я так и назову ее “комната уединения”. Сел, закрылся и думай себе, сколько влезет! Главное, что никто в этот момент тебя не беспокоит. А еще поставить барьер от незваных гостей и вуаля! Только трон из золота!
— До меня тут слухи добежали, что мой любимый, драгоценный дядя, — племянница кокетливо поиграла бровями. Причем, моими! Причем, пальцем! — Что ты себе вместо Персефоны смертную нашел!
Я дернулся и поджал губы. Свои брови отрасти и ими играй! А мои не трогай! Олимпийцы! Как-будто обсудить больше нечего!
— Ну, где она? — от нетерпения Геката даже облизнулась протянула ко мне загребущие лапки. — Дядя, покажи мне ее! Я должна видеть эту сердобольную женщину! Со стальными нервами и характером Танатоса!
— Это почему еще? — нахмурился я, понимая, что от олимпийцев отмахаться проще, чем от племянницы. Из меня уже делали хмурого Зевса. А потом жизнерадостного Аполлона. И все одним пальцем. — С чего ты взяла, что она именно такая?
— Губки бантиком, бровки храмиком, похож на Аполлончика, только маленького… — замурчала Геката. А я подсказывал ей, что на неврастеника!
Геката театрально закатила глаза, и посмотрела на меня, а потом пальцем насупила мне брови.
— Дядя, а другая тебя просто не вытерпит, — перекинув стройную ножку через подлокотник трона, развела руками племянница, — Даже иногда у меня не хватает с тобой терпения. А я выросла у тебя на руках, Гадес.
— А потом окрепла и переползла на шею, — отвернулся я, не желая быть суровым Посейдоном.
Я грустно посмотрел на племянницу, тяжелым грузом вспомнился вчерашний разговор с Танатосом. Я действительно не умею вовремя остановиться? Неужели это так важно, для древнего бога? И перед кем мне отчитываться? При чем тут Танатос? “При том, что терпения у меня, Гадес, просто немеренное количество” — любезно подсказал мне мой друг и зевнул.
— Она — не моя смертная. Она — хорошая подруга Прозерпины, — начал оправдываться я, хотя понимал, что уже не отмыться. Слухи поползли и будут распространяться. — Тем более, что за ней ухаживает Гефест. Куда мне до него. Не нашелся такой храбрец, который сломает мне ногу!
Я ехидно улыбнулся Гекате, намекая на то, что с новостью она проштрафилась и сплетня не получилась. “Тьфу!”, - раздосадованно насупилась Геката, но не поверила.
— Ла-а-а-а-а-аадно, — не поверив ни единому слову протянула племянница, — А где Прозерпина? Я бы хотела поздороваться.
Поздороваться она хотела. Ну конечно! Сейчас начнется! Хоть асфодели пересаживай!
— У себя, — сквозь зубы выдавил я, изображая самую добродушную улыбку, на которую был способен. — Можешь сходить, разрешаю.
Недовольная мордашка показала мне язык и испарилась. О,Бог Терпения, когда же она вырастет. “Никогда.” — любезно подсказал Танатос.
***
— Персик, привет! — на мою кровать шлепнулся золотой запас богини судьбы и перекрестков, — Ну, когда рожать? О, привет! А ты, у нас Катерина, да? Очень приятно! А — я Геката. Богиня, дядина любимица.
В комнате повисла звенящая тишина. Я еще после первого посещения Аиды ее опасалась, а сейчас… Я просто не знала, как себя вести! Катя внимательно смотрела на меня, и слегка мотнула головой, интересуясь, что делать? А я что? “Все хорошо, Персик, — услышала я насмешливый голос своего бога, — Она не опасна. И как бы абсурдно это не звучало, богиня хочет дружить.” То же мне крокодил Гена. Я кивнула Катюхе.
— Передавай привет Танатосу и громкий чмок, — улыбнулась Геката, внимательно присматриваясь к моему животу, — Счастливая жизнь будет. У ребенка. Итак, чем займемся? Я тут к Гадесу в погреб заглянула. Лучшая амброзия только для нас! Мммм! Такой даже на Олимпе нет!
Ее взгляд был коварен, а я мысленно представила лицо Гадеса, который всегда отличался легкой степенью жадности. “Где?!!!” — в моем воображении бегает по Аиде Гадес. “Где?!!”, - горестно сникает он. — “Все, что выжато непосильным трудом!”.
— Сеньке нельзя! — тут же нашлась Катерина, а я понимала, что такого родительского контроля у меня еще не было. — Она же беременна! Ей вообще пить нельзя!
Геката посмотрела на нее и расхохоталась. Нет, я все-таки слегка ее побаиваюсь.
