Мистер Бергер немного раскрывает свою мотивацию, когда описывает Герберта Ганса как «ученого-политика», страдающего неким «недомоганием». «Частью этого недомогания является кошмар, в котором “ученый-политик” (не слабо подготовленный, а в полном вооружении всеми фактами, причинами и планами, необходимыми для более убедительного продвижения изменений, которые он защищает) расстроен, разбит, унижен комитетами конгресса и исполнительными лицами, политически обязанными избирателям и покровителям, которые держат их на местах». Другими словами, они не дают ему идти своим путем.
Чтобы вы не думали, что мистер Бергер стремится разрушить только материальное богатство, поразмыслите над следующим: «Децентрализация власти, к примеру, необязательно принесет больше равенства… Даже прямая демократия в городском собрании Новой Англии… не так много делает, чтобы освободить местное политическое сообщество от чрезмерного влияния более образованной, более конкретно выражающей свои мысли политической верхушки». Это означает, что образованные и невежественные, конкретные и бессвязные, политически активные и инертные имеют равное влияние и контроль над жизнью каждого человека. Есть только один инструмент, который может создать такого типа равенство: оружие.
Мистер Бергер подчеркивает, что он согласен с эгалитаристскими целями мистера Ганса, но сомневается, что эти цели могут быть достигнуты открытой пропагандой такого равенства. И с заметной долей цинизма мистер Бергер предлагает «другую стратегию»: «Защита равенства неизбежно вызывает конфликт с другими либеральными ценностями, например достижениями и индивидуализмом. Но… защита “гражданственности” их не вызывает, и история демократии представляет собой историю политической борьбы за большие права для большего числа людей, чтобы превратить как можно больше населения в полноценных граждан… в XX в. борьба велась за то, чтобы исключить расовые и сексуальные препятствия… обеспечить право на хорошее жилье, медицинскую страховку, образование не по принципу “равенства”, а по принципу необходимых условий для равных по определению граждан, ориентированных на то, чтобы они несли за себя ответственность. Кто знает, какие права нас ждут в будущем: право на оргазм, право быть красивым? Я думаю, что они пойдут только на благо гражданам». Другими словами, он предполагает, что цели эгалитаристов могут быть достигнуты, если превратить гражданство в тоталитарный концепт, то есть концепт, охватывающий все проявления жизни.
Если мистер Бергер так открыто раздает советы о расстановке идеологических ловушек, кого он рассчитывает ими поймать? Необеспеченных? Общество в целом? Или интеллектуалов, которых он привлекает такими наживками, как «право на оргазм», в обмен на то, чтобы они забыли об индивидуализме и достижениях? Надеюсь, вы думаете о том же, о чем и я.
Я не буду оспаривать учение эгалитаристов, защищая индивидуализм, достижения и талантливых людей, после того как написала «Атлант расправил плечи». Я позволю реальности говорить за себя, как и всегда.
В статье «Наследие Альенде» (Allende’s Legacy) в выпуске The Wall Street Journal от 19 апреля 1974 г. предлагаются конкретные, реальные примеры того, что происходит, когда доходы, богатство и власть равно распределяются между всеми людьми, вне зависимости от их способностей, характера, знаний, достижений и интеллекта.
«К тому времени, когда армия начала предпринимать действия по свержению правительства Альенде, цены взлетели более чем на 1000 % за два года, и темпы их роста приближались к 3 % в день. Национальная казна была практически пуста». Если социалистическое правительство изъяло часть американских промышленных компаний, то новое военное правительство пригласило американское руководство назад. Многие согласились.
Среди них была компания Dow Chemical Company, которая владела заводом по производству пластика в Чили. Боб Колдуэлл, операционный директор региона Южной Америки, приехал с командой техников, чтобы посмотреть, что осталось от завода. «“То, что мы увидели, показалось невероятным, – вспоминает директор, – завод был в рабочем состоянии, но еще полгода – и у нас бы его не было. Мы обнаружили необслуживаемые клапаны, откуда текли химикаты, которые со временем разъели бы все вокруг”. И даже хуже: легко воспламеняемые химикаты находились в состоянии, близком к возгоранию. “Правила безопасности нарушались, – говорит Колдуэлл, – противопожарная система была отключена, а клапаны тушения были под что-то приспособлены. В самых опасных зонах из них шел дым. Местные ответили: «У вас не было пожаров раньше, так что это не так опасно, как вы говорите»”».
Я утверждаю, что тип мышления, передаваемый последним предложением и отражающий способность так действовать, является самым злостным корнем всех человеческих зол.
Очевидно, что некоторые представители нового чилийского правительства попадают в эту категорию: у них тот же охват и уровень ума, но последствия их действий не видны сразу, хотя и проявляются довольно быстро. Чтобы избежать трудовых споров, новое правительство заблокировало все трудовые контракты на условиях, установленных режимом Альенде. Например, контракт с компанией Dow Chemical Company включал «требование, что весь брак от производства должен быть отдан национальному объединению, которое затем его продаст. “Мы надеемся, что это условие изменится, – говорит представитель компании, – так как оно открыто побуждает к тому, чтобы не производить ничего, кроме отходов”».
Был случай и с большой текстильной компанией в Сантьяго. «Ее контракт с 1300 рабочими практически гарантирует банкротство. Работники компании получают определенное количество ткани как часть зарплаты, а также могут купить любое дополнительное число метров со скидкой 37 %. В период власти президента Альенде рабочие продавали ткань на черном рынке с большой выгодой, и это было важной причиной, по которой они поддерживали его правительство».
Как долго компания, страна или все человечество может жить под гнетом такой политики? Большинство людей сегодня не видят ответа, но есть те, кто его знает. Нехватка материальных средств – последствие другой, более основательной нехватки, которая была создана эгалитаристским правительством и игнорировалась общественностью до того момента, пока не стало слишком поздно. «Марксистские эксперименты в Чили заставили страну страдать от масштабной нехватки инженеров и техников. Тысячи из них уехали во время правления Альенде. Несмотря на поощрения, предлагаемые хунтой, они не возвращаются, и многие ключевые специалисты продолжают уезжать на высокооплачиваемые работы за границу… “Здесь, в Чили, – [говорит один бизнесмен], – нам нужно привыкнуть к тому факту, что людям необходимо хорошо платить”».
Но здесь, в Соединенных Штатах, нам велят привыкать к обратному.
Не существует «хороших людей», восклицает и профессор Бергер, и профессор Ганс, и профессор Ролз; если кто-то и хороший, то это только потому, что они эксплуатируют плохих. Не существует «ключевых людей», говорит профессор Бергер, мы все равны по определению. Нет, говорит профессор Ролз, некоторые были рождены с несправедливыми преимуществами, такими как выдающийся ум, и должны заглаживать вину перед теми, у кого этих преимуществ нет. Мы хотим больше равенства, говорит профессор Ганс, так что те, кто разрабатывает противопожарные системы, и те, кто распыляет воспламеняемые химикаты, должны иметь равные зарплаты, равное влияние и равные голоса в контроле над наукой и производством.
