А как же самая большая страна на Земле: Союз Советских Социалистических Республик, занимавший территорию в 22 миллиона квадратных километров? Его преемница, Российская Федерация, сохранила это первенство,
хоть ее площадь сократилась до «всего» 17 миллионов. Со времени окончания Второй мировой войны, пока Китай, Северная Корея, Иран, латиноамериканские наркокартели и исламские террористы не начали угрожать национальной безопасности США, Россия оставалась главным противником и космическим соперником Америки. Как партнер по договорам о разоружении, а с окончанием эры «космических челноков» и как единственный перевозчик американских астронавтов и грузов на Международную космическую станцию и обратно Россия стала для Америки «другом-врагом». Но зоны конфликта между Россией и США во всем мире постепенно расширяются. Широко распространяются свидетельства русской киберинтервенции, потока сфабрикованных в интернете новостей – некоторые считают их поддерживаемой на государственном уровне пропагандой, нацеленной на то, чтобы повлиять на президентские выборы 2016 года в США. Все это уже восстановило политическую атмосферу, казалось бы, навсегда похороненной холодной войны
.
На протяжении десятилетий американские аналитики представляли этот конфликт как двусторонний, с разной степенью интенсивности педалируя дуалистическую риторику эпохи президентства Кеннеди: две сверхдержавы, две взаимоисключающие экономические и политические системы. С этой точки зрения конфликт между сверхдержавами был внутренне обусловлен и неизбежен, а сотрудничество маловероятно или в лучшем случае неискренне. Тем не менее в дипломатическом отношении американо-советское сотрудничество в космосе с самого начала было успешным: Договор о космосе 1967 года, двустороннее соглашение «Сотрудничество в космосе» 1972 года и совместный тестовый проект «Союз – Аполлон» в середине 1975 года, когда пилотируемые космические корабли обеих сверхдержав состыковались и их экипажи провели два дня вместе на низкой околоземной орбите
. Космос оказался не просто передним краем научно-технического прогресса, но и передним краем «разрядки».
В 1980-х – пока в Соединенных Штатах шли споры между сторонниками и противниками программы «Звездных войн» – Советский Союз затрещал по всем швам под грузом внутриэкономических и политических проблем и под давлением растущих некоммунистических течений в его сателлитах в Восточной Европе. Время было не слишком удачным для фундаментальных исследований в области космических наук, зато отлично подходило для развития военных приложений. В 1986 году обе противоборствующие в холодной войне стороны пережили несколько ужасных недель и даже месяцев. В феврале американский космический челнок «Челленджер» взорвался через несколько секунд после старта – все семеро астронавтов погибли. В апреле взорвался ядерный реактор на Чернобыльской атомной электростанции на Украине, выбросив в окружающую среду огромное количество радиоактивного вещества, – погибли десятки рабочих АЭС, а тысячи детей заболели раком щитовидной железы оттого, что пили облученное молоко. Как писал Уильям Бэрроуз в книге «Этот новый океан»: «1986 год стал началом конца. Этот момент был отмечен двумя катастрофами, которые всем казались технологическими, но причины которых были гораздо глубже. <…> И обе заставили планету содрогнуться»
.
В марте 1989 года в Советском Союзе прошли выборы в новый состав высшего законодательного органа страны, на которых впервые с 1917 года у избирателей была возможность выбора из нескольких кандидатов. Многие официальные лица, представлявшие коммунистическую партию, потерпели на них поражение. Вечером 9 ноября 1989 года на пресс-конференции, транслировавшейся по телевидению в прямом эфире, усталый восточногерманский бюрократ вдруг, словно забывшись, сделал неожиданное и, похоже, несанкционированное объявление: мол, партия «сегодня решила… гм… выпустить директиву, которая позволяет каждому гражданину Германской Демократической Республики… гм-гм… покинуть ГДР через любой из пограничных переходов». Через несколько часов жители Восточного Берлина уже плясали на ненавистной Берлинской стене, круша ее молотками, и толпы их хлынули в Западный Берлин
. В начале декабря 1991 года одиннадцать из пятнадцати бывших советских республик образовали Содружество независимых государств. Еще через несколько недель, 25 декабря, советский лидер Михаил Горбачев, который и начал политику «гласности» и «перестройки», покинул свой пост. В феврале в Вашингтоне лидер независимой России Борис Ельцин и американский президент Джордж Буш объявили, что холодная война официально окончена.
Даже беглый взгляд на цифры советской экономической статистики 1990–1991 годов дает яркую картину краха Советского Союза и трудностей, переживаемых новорожденной Россией. 40 % щедрого урожая зерновых, собранного в СССР в 1990 году, сгнило или было уничтожено грызунами из-за ужасного положения дел с переработкой и транспортировкой пищевых продуктов. Заводы столкнулись с ползучим ростом цен на сырье: индекс оптовых цен на промышленную продукцию составил 200 % годовых в течение первой половины 1991 года и продолжал расти. Цены на обычные товары и услуги с декабря 1990-г о до декабря 1991 года выросли на 240 %, и доходы населения за ростом цен не поспевали. Экспорт в 1991 году упал на 33 %. Государство пыталось выйти из положения, печатая все больше рублей; с рабочими расплачивались водкой. Аспирин, не говоря уж об антибиотиках, стал редкостью. Продолжительность жизни резко упала.
При виде всех этих распрей и лишений, охвативших СССР в последние годы правления Горбачева, можно было предположить, что масштабная советская космическая программа должна рухнуть вместе со стремительным падением валового национального продукта
. Но это оказалось не совсем так. Все было сложнее.
Джеймс Клей Мольц в своей книге «Политика космической безопасности» пишет, что в 1985 году, в первый год Горбачева на посту генерального секретаря КПСС, он и его советники были сыты по горло «непрекращающимся военным соревнованием», убеждены, что достижения космических исследований могли бы «послужить эффективным ускорителем научной и технологической революции», и намеревались ослабить мертвую хватку военной конкуренции на шее у космической программы. Их первым шагом было создание ориентированного на внешние контакты космического агентства «Главкосмос», которое должно было вывести на западный рынок часть впечатляющих советских космических сервисов, оборудования и исследований, привлекая тем самым, кроме всего прочего, столь необходимую стране валюту. «Советские космические технологии тогда составляли одну из немногих областей, где СССР был на равных с мировыми лидерами – а в некоторых случаях и впереди них», – убеждает Мольц
. Среди востребованных советских технологий были, например, ракета-носитель «Протон» и стартовый двигатель «Энергия», способные доставить на орбиту сотни тонн груза. Не забудем, что список космических рубежей, которые Советский Союз покорил первым, был гораздо длиннее, чем у Соединенных Штатов. К 1985 году Советский Союз за четырнадцать лет успешно вывел на орбиту шесть космических станций, тогда как Америка – лишь одну.
В феврале 1986 года Советский Союз запустил в космос свою космическую станцию длительной эксплуатации «Мир» – восьмую в серии «Салют», но под новым именем. Позже в том же году Рональд Рейган и Михаил Горбачев встретились на саммите по ядерному разоружению в Исландии. Эта встреча могла бы быть успешной, если бы не непреклонная приверженность США программе «Звездных войн», или Стратегической оборонной инициативе. Но во время саммита Горбачев не знал, что в Советском Союзе уже полным ходом шла разработка собственных наступательных вариантов оружия «Звездных войн»: орбитальной лазерной пушки «Скиф» и вооруженной ракетами орбитальной боевой станции «Каскад». С неудовольствием узнав о «Скифе», Горбачев тем не менее разрешил его демонстрационный запуск с ракетой-носителем «Энергия» в мае 1987 года – только без лазера. Гигантская ракета-носитель выполнила свою часть задачи безупречно, но «Скиф» утонул в северной части Тихого океана. Вскоре после этого финансирование советских «Звездных войн» было прекращено.
