Среди пассажиров были три офицера Министерства национальной
безопасности. Их подробные досье также были приложены к материалам дела.
Несколько меньше было материалов на полковника Музаффарова,
который характеризовался как один из самых лучших офицеров в системе
Министерства внутренних дел. И наконец Дронго начал читать досье на бизнесмена
Марка Зильбермана, который неоднократно прилетал в страны СНГ. Дронго отметил и
тот факт, что в республику уже поступило несколько запросов из Швейцарии
относительно судьбы бизнесмена. Была приложена и переписка местных властей с
швейцарским банком и МИДом Швейцарии, интересовавшимся, куда делся гражданин их
страны.
В деле не было лишь никаких документов на Бахрама Саидова,
собственно и возглавлявшего эту экспедицию. Дронго отметил это удивительное обстоятельство.
Очевидно, родственник президента, как жена Цезаря, был вне
подозрений. Но тем не менее все остальные были проверены тщательно и
всесторонне. Отмечались даже незначительные связи того или иного лица либо его
дальнего родственника с криминальным миром. Особенно тщательно проверяли
летчиков, которые могли отключить систему оповещения и приземлиться на
каком-нибудь заранее оговоренном аэродроме. Дронго читал переданный ему пакет
материалов всю ночь. Утром он позвонил гостям, передавшим ему документы.
— Можете приехать за своими документами, — сухо
сказал он. — Желательно, чтобы вы приехали сами, так как мне придется
задать вам еще несколько вопросов.
— Вам что-то непонятно? — удивился заместитель
министра иностранных дел.
— Только несколько вопросов. Но мне нужно, чтобы вы
приехали вдвоем, именно вдвоем. Вы меня понимаете?
— Хорошо, — удивился дипломат, — мы приедем.
Заместителем министра иностранных дел этот человек стал не в
силу каких-то своих особых талантов, а только потому, что долгие годы был
помощником брата президента и соответственно доверенным лицом семейного клана
главы государства.
Само понятие такого государства, как Советский Союз,
включало в себя три региональных пласта, как бы существовавших совместно в
пределах одного материка. Республики Прибалтики и часть Западной Украины всегда
считались чем-то западным, более связанным с Европой, чем с самой геосистемой,
называемой Россией или Советским Союзом. Даже актеров на роль иностранцев в
советские фильмы набирали из прибалтийских республик, словно они были чем-то
инородным, не характерным для общей системы координат.
Основу системы составляли собственно Россия, Украина,
Белоруссия, отчасти Молдавия. И, наконец, существовали республики Средней Азии
и Закавказья, которые развивались по собственным законам
феодально-патриархального социализма. На словах здесь все были за социализм, а
на деле в каждой республике был самый настоящий феодализм с его четкой системой
координат. Правитель назначался из столицы империи и обязательно должен был быть
из местных руководителей. К нему в помощь всегда высылался советник из центра.
Он строго следил за действиями первого лица в республике. А уже все остальное
было обычной феодальной системой. Назначенный главой республики человек
подбирал по собственному усмотрению и с учетом интересов своего клана
руководителей в районы и области. А те сами подбирали местных руководителей
точно таким же образом.
Разумеется, все это маскировалось словами о социализме, о
качественном подборе кадров, о принципах ротации. На деле же это был феодальный
социализм, который отчетливо проявлялся по мере того, как необходимость в
маскировке своих действий отпадала. В течение нескольких лет государства
стремительно отделились друг от друга и оказались там, где, собственно, и
должны были находиться. В государствах Средней Азии и Закавказья установилась
система собственных патриархальных ценностей, замешенных немного на религии,
немного на национализме, очень сильно на клановости, почти всегда на
исключительности персоны первого лица в республике и почти везде на полном
бесправии народа.
В некоторых государствах Средней Азии даже установили
пожизненные посты для их лидеров, нимало не смущаясь тем очевидным
обстоятельством, что даже при социализме иногда бывали перемещения, а подобные
назначения больше походили на феодальные времена, когда один более хитрый и
сильный правитель захватывал власть либо до очередного переворота, либо до
своей смерти, после которой его родственников или его клан изгоняли из страны,
а другой правитель, как всегда более мудрый и более справедливый, раздавал
«хлебные» места представителям своего клана.
Именно по такому принципу молодой человек стал заместителем
министра иностранных дел, а заместителем министра национальной безопасности
стал брат жены президента. Самим министром был, конечно, доверенный человек
президента.
Дронго было очень важно задать несколько вопросов именно в
присутствии обоих гостей, так как по их реакции друг на друга он мог сделать
определенные выводы.
Гости не заставили себя долго ждать и вскоре были снова в
его квартире.
Генерал пришел к человеку, смертный приговор которому он с
такой легкостью объявил своему напарнику, нимало не смущаясь, тогда как более
молодой дипломат явно нервничал, досадуя, что вновь попал к человеку,
приговоренному к смерти при любом исходе дела.
— Я прочитал ваши досье, — показал на документы
Дронго. — Должен признаться, что нашел там много интересного. Поздравляю,
генерал, ваши службы провели просто потрясающую работу. Но полагаю, что мне
все-таки следовало бы для начала приехать к вам в республику.
— Это необязательно, — дернулся генерал. — Вы
теряете время. Вам уже нужно выезжать в Дагестан. Мы дадим вам толкового
помощника.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Дронго. — Но
мне кажется, что вы несколько переоцениваете усилия ваших служб. Может, мне
удастся выяснить еще некоторые подробности, которые ускользнули от внимания
ваших работников, генерал.
Генерал недовольно взглянул на сидевшего рядом с ним
дипломата. Даже если он больше ничего не скажет, то этот взгляд уже объяснил
многое. Это было «семейное дело» президента, о котором в республике не должно
было знать слишком много людей. Отчасти генерал подтвердил его наблюдения.
— В нашей стране мы сами разберемся со своими
проблемами, — твердо заявил он, — а вы займитесь поисками самолета.
Вы теряете время, Дронго.
Кстати, почему вам нравится, когда вас так называют? У вас
же есть нормальные имя и фамилия?
— Привычка, — улыбнулся Дронго. — Значит, вы
считаете, что не стоит лететь в вашу страну?
— Конечно, не стоит, — не колеблясь, ответил
генерал, — это только лишняя трата времени. Собственно, у меня нет
сомнений, что это Россия перехватила наш самолет и вынудила его пойти на
посадку. Думаю, что наших людей и экипаж самолета уже перебили, а наше золото
просто захватили. Это позор на весь мир. Конечно, они очень не хотят, чтобы их
уличили в этом.
Дронго слушал генерала, глядя в лицо сидевшего рядом с ним
дипломата.
