Синицкий коротко рассказал о поисках. Сидевший рядом
Мамедханов все время хмурился, покачивал головой, эмоционально переживая
случившееся.
— Мы попросили выделить нам дополнительные силы, —
пояснил Синицкий. — Пограничники прислали еще два катера. ФСБ
откомандировала несколько сотрудников. Но пока все безрезультатно. Из Москвы
звонили, сказали, что вы лучшие специалисты по розыску. Правда, вы, очевидно,
ищете какой-то криминальный сюжет, но я думаю, что это обычная авария. Просто
самолет мог вынужденно сесть на вытянутой гряде Астраханского полуострова, а
потом сильный ветер снес его в море. Так иногда случалось. После исчезновения
самолета три дня на море было волнение, и его вполне могло затянуть вниз, а
сверху прикрыть песком. Поэтому нам и нужны пограничники.
— А если предположить, что самолет действительно сел
где-то на аэродроме, — спросил Чумбуридзе, — где он мог сесть в таком
случае?
Синицкий взглянул на Мамедханова. Тот мрачно показал на
карту.
— Только в Махачкале. Другие аэропорты для приема
подобных типов самолетов у нас не оборудованы. Под Дербентом есть военный
аэродром, но там он тоже не садился. Если предположить, что он потерпел крушение
не в Дагестане, а сумел каким-то чудом дотянуть до Чечни, то тогда он сел в
Грозном. Или в Назрани. Но мы этого проверить не можем. Вы же знаете, какие
отношения сейчас между Чечней и Дагестаном. Наше руководство занято поисками
исчезнувших три недели назад сотрудников дагестанской милиции, а пропавший
самолет считается заботой федеральных властей. К тому же в самолете находилось
всего двенадцать человек, а у нас захвачено около тридцати сотрудников милиции.
Основные силы брошены на их освобождение. Сейчас идут переговоры. —
Самолет мог сесть в Чечне? — нахмурился Чумбуридзе.
— Практически исключено. Но теоретически мог, —
признался Синицкий. — Поэтому мы и не знаем, что же именно искать.
Захваченный самолет, или погибший, или вообще не прилетевший?
— Почему не прилетевший? — не понял Чумбуридзе.
— Он мог сесть и в Северном Азербайджане, —
объяснил Синицкий, — например, в Хачмасе. Там есть небольшой аэродром.
— Вы запрашивали азербайджанские власти? — спросил
Керимов.
— Конечно, — вздохнул Синицкий. — Две недели
ищем, но пока нет никаких следов. И еще у нас сидит представитель посольства
той самой республики, откуда вылетел самолет, и все время давит на нас, делая
разного рода заявления о том, что Россия не хочет заниматься поисками их
самолета. В газетах уже появились всяческие грязные намеки на то, что мы
сознательно прячем у себя самолет и не хотим отдавать его. Статьи, конечно,
заказные, но нам от этого не легче. Завтра мы начнем еще раз прочесывать
Аграханскую гряду. Мы считаем, что самолет мог упасть только в этом районе.
Если хотите, можете присоединиться к нашим поискам.
— А если он сел в Грозном? — не унимался Керимов.
— Нас туда не пустят, — развел руками
Синицкий. — Чеченцы не пустят в свою республику представителей российских
спецслужб. Я уже говорил с Грозным.
Они считают, что это сознательная провокация российских
спецслужб, собирающихся подставить их молодую республику и обвинить чеченцев в
захвате чужого самолета.
Вы же знаете, что мы не можем туда поехать.
— Может, они пустят туда наших представителей — спросил
Чумбуридзе. — Мы все-таки международная организация. Пусть даже в рамках
СНГ.
— Попробуйте, — пожал плечами Синицкий. —
Может, они действительно захотят с вами разговаривать. Во всяком случае, с
Грузией и Азербайджаном у них отношения гораздо лучше, чем с нами. Они могли бы
и пустить вас.
— Но вы сами верите, что чеченцы могли захватить этот
самолет? — спросил Аракелов.
— Нет, — сразу ответил Синицкий, — никак не
могли.
— Почему?
— Чтобы посадить такой самолет, как «Боинг-737», нужно
иметь по крайней мере один самолет-перехватчик, — пояснил Синицкий. —
Вряд ли у чеченцев есть такие истребители или зенитные установки, способные
сбивать пассажирские самолеты такого класса. Все это ерунда. Если экипаж
самолета не хотел посадить его именно в Грозном, то тогда он разбился. И нам
нужно найти то, что от него осталось. Вот и вся проблема.
— Нам можно поговорить с представителем их
посольства? — уточнил Чумбуридзе.
— Конечно, можно, — кивнул Мамедханов, — он
сейчас в гостинице. Это их консул. Наверное, снова собрал журналистов и дает им
какое-нибудь очередное гневное интервью. Честное слово, он нам всем так надоел!
— Если вы не возражаете, Аракелов поедет завтра с вашей
поисковой группой на Аграханский полуостров. А мы с Керимовым попытаемся проехать
в Грозный через Назрань. Нужно будет попросить помощи в Назрани, чтобы они
провезли нас в Грозный.
— Почему вы так серьезно озабочены поисками этого
самолета? — спросил генерал.
— Вот вчерашние газеты. Вы, наверное, их еще не успели
получить, — достал газеты Георгий. — Посольство их страны заявило,
что республика выйдет из состава СНГ, если в течение ближайших десяти дней не
будет найден исчезнувший самолет. Они считают, что самолет намеренно
удерживается российскими властями.
Мне кажется, что это как раз наша проблема. Бюро было
создано для координации действий стран — членов СНГ.
— Только не в этом бардаке, — в сердцах сказал
генерал. — Судите сами.
С одной стороны Чечня, с другой — независимые кавказские
государства, с третьей — проблемы Каспийского моря, не решенные до сих пор, с
четвертой — исчезнувший самолет. А если мы не найдем его за десять дней, они,
значит, выйдут из СНГ?
Интересно, что такого ценного было в их самолете, что они
готовы ради этого на разрыв всех отношений с соседями?
— Поэтому мы и хотим поговорить с консулом, —
пояснил Чумбуридзе.
— Звонили из Москвы, — напомнил Мамедханов. —
Еще двое их представителей должны завтра приехать из Азербайджана. Нам не
сказали, как они приедут, но мы думаем, что на поезде.
Сообщили только, что их будет двое и они прибудут завтра в
Махачкалу.
— Консул приехал один?
— Нет. С ним двое помощников. Один, кажется из их
службы безопасности.
Абсолютно наглый и бесцеремонный тип. Его фамилия
Низаметдинов. Ведет себя еще хуже консула, вмешивается во все дела, дает
указания нашим сотрудникам.
— Поехали в гостиницу, — решил Чумбуридзе, —
мы должны поговорить с консулом. Пусть постарается объяснить хотя бы нам, что
именно было в этом самолете.
— Мы спрашивали, — напомнил Мамедханов, — они
не отвечают. Говорят, что там были очень важные документы и очень важные
пассажиры, в том числе гражданин Швейцарии. Швейцарские власти уже сделали
официальный запрос. Правда, они не присылают своего консула с людьми, чтобы еще
и он мешал нам в поисках. В странах СНГ все еще считают, что они ближе друг
другу, чем это есть на самом деле. Поэтому их консул и позволяет себе такое
поведение.
