— Если бы не эти жилеты… — показал он на свою
грудь. — В меня было три прямых попадания.
— Какие у нас потери? — спросил Высоченко.
— Двое убитых, двое раненых: один в руку, другой в
ногу, — вздохнул Миленкин, потом посмотрел туда, где горел джип
Серебрякова, и уточнил:
— У нас трое убитых.
— Пять человек вышли из строя, — подвел
неутешительный итог полковник, — и осталось только четыре машины, вместе с
джипом Казбека.
— Их там трое, — напомнил Миленкин, вытирая
пот, — и нас пятеро. Как раз на четыре машины хватит. В две смены. А
раненые могут пересесть в джипы.
— Если только это было последнее нападение, —
вздохнул полковник. — Ладно, скажи всем, что мы должны срочно уезжать. И
подсчитайте, скольких потеряли нападавшие.
Он вспомнил о Казбеке и, взяв телефон, обнаружил, что тот
разбит. Он набрал номер Казбека. Но тот не отвечал. Полковник снова набрал его
Номер. И снова тот не ответил.
— Кажется, в две смены не получится, — сказал
Высоченко, обращаясь к Миленкину; — По-моему, мы потеряли своего
проводника. Его телефон не отвечает.
Как ты думаешь, что там случилось?
Глава 35
События в доме Высоченко стали широко известны в Москве. По
всему городу ходили слухи о молодой женщине, которая сумела застрелить двух
рецидивистов и остаться в живых. Дошли они и до Колесова. Вечером того же дня
он вызвал к себе Родиона.
— Я проверял, — строго сказал он. — Кроме
тебя, никто не знал, где именно жил Высоченко.
— Я его примерный адрес знал, — возразил
Родион, — всего один раз был, когда нужно было за хороших людей попросить.
Вы же сами посылали. А кроме меня, еще Семен знал.
— Ты мне про Семена не напоминай, — зло заметил
Колесов. — Вспомни, может, ты кому-нибудь давал адрес Высоченко? Последние
дни у тебя его адреса никто не спрашивал?
— Нет, — удивился Родион, — никто.
— Хорошо, — кивнул Колесов, — можешь идти.
Родион повернулся, чтобы выйти, постоял немного, помялся,
потом повернулся еще раз и сказал, глядя на Колесова:
— Я Коле говорил, где он живет. Он у меня вчера
спрашивал.
— Нашему Коле?.. — не поверил Колесов. Он молчал
очень долго. Минуту, другую, третью. Молчал, вспоминая все, что ему было
известно. И рейс Коли два года назад в Среднюю Азию. И его арест. И его
освобождение. И его загулы, и его новенький «БМВ», цена которого была явно душе
той, которую он назвал своему патрону. Колесов достал карты, к которым он
пристрастился уже давно и которые помогали ему успокаивать нервы, и начал
раскладывать пасьянс. Потом, словно вспомнив о Родионе, поднял голову.
— Что? — спросил он.
— Ничего, — испуганно ответил Родион, — а мне
идти?
— Иди, иди, — нахмурился Колесов, — иди,
Родион, и никому ничего не рассказывай. Ты меня слышишь? Языком не болтай.
— Да. — Родион никогда не видел шефа в таком
состоянии. Тот словно потерял ориентацию, раскладывая свои карты. У него
появился какой-то рассеянный взгляд, какой бывает у мужчины, впервые узнавшем
об измене своей жены. Гнев и боль приходят потом, сначала бывает именно это
чувство растерянности. Родион молча вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой
дверь.
«Филя… — с холодной ненавистью подумал Колосов. —
Это он мог заставить моего человека рассказать ему обо всем. Это он любит
подсылать своих человечков везде и повсюду».
Именно Филя настоял на том, чтобы он сдал в прошлом году
Жеребякина, своего компаньона и помощника, которого застрелили в кабинете
Колесова, куда он явился на встречу.
В Москве только Филя мог организовать подобную пакость. Этот
человек искренне считал, то его люди должны быть повсюду. Он справедливо
полагал, что обладание информацией есть самая большая власть, какая только
может быть у человека. Колесов продолжал раскладывать пасьянс. Значит, Филя
решил сыграть в свою игру. Он расставил свои фигуры, как на шахматной доске
решив, что в нужный момент пожертвует таким слоном, как Колесов. Его пешки были
и в отряде Высоченко, и у самого Колесова под боком. Только с этой девицей у
него не получилось. Он послал туда двоих людей, а она оказалась более
проворной, чем два его бандита.
Он подумал, что теперь Филя ему будет не нужен. Он сумел
договориться с самим Хозяином, сумел все сделать как нужно. Самолет возьмут
люди Хозяина, и даже если Колесову достанется только четверть суммы, то и тогда
он может спокойно уехать из этой страны. А ведь они договаривались разделить
все деньги пополам.
Колесов задумчиво перебирал карты. Теперь нужно решить, что
делать с Филей. Он вспомнил, что Родион эти три дня собирал по всей Москве
лучших боевиков. И крикнул что было силы:
— Родион!
Тот стоял за дверью, словно ожидая этого призыва, и сразу
ворвался в комнату.
— Он тебя про поездку не спрашивал? — уточнил
Колесов.
— Спрашивал, — выдохнул Родион.
— И ты сказал?
— Ничего не сказал. Вы же нам ничего не рассказали.
Даже куда летали, не сказали. Зачем мне ему было врать?
— Да, — согласился Андрей Потапович, чувствуя, что
задыхается. Помолчав немного, он неожиданно спросил, чуть скривив лицо от боли
в сердце:
— Ты людей отбирал? Ну для этого… для… И вдруг
схватился за сердце. Родион испуганно подскочил к нему, видя, как лицо Колесова
постепенно становится пепельного цвета.
— Ничего, — оттолкнул его руку Колесов, —
ничего, мне лучше.
Андрей Потапович достал таблетку валидола и положил под
язык. Потом, чуть отдышавшись, спросил:
— Помнишь, кого мы отбирали?
— Конечно, помню.
— Можешь найти мне там одного человечка?
— Какого человечка? — спросил Родион, все еще не
понимая, чего хочет его шеф.
— Толкового, — выдохнул Колесов, — мне нужен
толковый парень.
— Один?
— Да-да, один. Толковый парень, который еще не успел
засветиться. И чтобы Филя и его охломоны о нем не знали. Есть у нас такой или
обо всех наших людях этот сукин сын все знает?
— Есть, — удивленно сказал Родион, — найдем,
если хотите.
— Найди, — приказал Колесов, — найди прямо
сегодня. И скажи ему, что мы заплатим двадцать тысяч… нет, тридцать… нет,
пятьдесят тысяч, если все сделает быстро.
— Что сделает? — шепотом спросил Родион.
— Если все сделает чисто, — продолжал Колосов, как
будто не слыша вопроса Родиона, — сразу получит пятьдесят тысяч.
— Это я понял, — кивнул Родион. — Что он
должен сделать?
