— Будь осторожнее, парень, — сказал он на
прощание.
— И ты тоже, — довольно нахально заявил Цапов,
выходя из комнаты с «дипломатом» в руке.
Филя посмотрел ему вслед. Рядом с ним бесшумно возник его
подручный, который принес «дипломат» из соседней комнаты. — Догони
его, — вздохнул Филя, — чего-то он мне не понравился. Больно
разговорчивый. — Сделаю, — усмехнулся бандит.
— Только без шума, Альберт, — напомнил
Филя. — Сядешь с ним в машину.
Чтобы здесь крови не было. Чтоб все чисто…
— Понятно, — кивнул Альберт, — все сделаю.
Цапов, уже получив свое оружие, покинул квартиру и медленно
спускался по лестнице. Он услышал торопливые шаги за спиной, вышел из Дома и
встал у подъезда, поджидая своего преследователя. Показался чуть запыхавшийся
Альберт.
— Где машина? — спросил он, взглянув на Цапова.
— Торопишься, — усмехнулся тот и, помолчав,
сказал:
— Сейчас будет тебе машина.
Альберт оглянулся, и в следующую секунд ему больно заломили
руки за спину и кто-то из оперативников ударил его в грудь, отбирая оружие.
Альберт только скрипнул зубами.
— Он на третьем этаже, — показал Цапов. — С
ним там еще один человек.
Пойдемте вместе иначе они не откроют.
— Только сразу отойди в сторону, — предупредил
один из оперативников.
Цапов кивнул. Он отдал чемодан одному из сотрудников и вошел
обратно в подъезд. Все вместе они поднялись на третий этаж, и Цапов позвонил в
дверь.
Глянувший в глазок подручный Фили удивленно присвистнул.
— Опять пришел тот самый! — крикнул он, собираясь
открыть дверь.
— Он с чемоданчиком? — спросил Филя.
— Нет. — Последний замок был уже открыт.
— Стой! — закричал сообразительный Филя. —
Стой, не открывай дверь!
Опытный бандит сразу понял, что произошло нечто невероятное.
Ни один преступник, тем более киллер, получивший деньги за убийство, никогда не
оставит их в машине, у посторонних людей. Филя сообразил это моментально и,
несмотря на свою тучность, резво вскочил с места и бросился в другую комнату,
где была дверь в соседнюю квартиру.
Оперативники уже врывались в первую квартиру, когда он,
перебежав в другую, дрожащими руками открыл там входную дверь. Цапов,
ворвавшийся вместе с другими сотрудниками милиции, сразу понял, что опытный
Филя пытается сбежать, и бросился в другую квартиру.
Филя бегом спускался по лестнице в другом подъезде,
задыхаясь от спешки, когда услышал, что его догоняют. Он едва не упал,
схватился за верила и обернулся, почувствовав, как преследователь прыгает ему
на спину. Филя упал и покатился по лестнице. Преследователь крепко сидел на
нем. Филя больно ударился затылком о ступеньку и застонал, зажмурив
единственный глаз. Когда он открыл его, перед ним возникло лицо Цапова.
— Ты… — с угрозой вымолвил Филипп, — ты… ты
покойник.
— Дурак ты, — с досадой сказал Цапов, — мы же
тебе жизнь спасаем.
— Как это — спасаем? — чуть не задохнулся от гнева
Кривой.
— Тебя сегодня кончить должны, — объяснил ему
Цапов, — один из твоих друзей уже на тебя и пулю отлил.
Филя каким-то звериным чутьем почувствовал, что сидящий на
нем человек сказал правду. Но он понял и другое — его обставили по всем
статьям. И милиция, и бывшие дружки. И, поняв это, он устало закрыл глаз,
твердо решив ничего не говорить. Все было ясно. Впереди маячил долгий срок в
колонии усиленного режима.
Глава 41
Автомобиль окончательно встал, когда до песчаника оставалось
несколько километров. Несмотря на все попытки водителя, сержанта чеченской
милиции, попытаться завести мотор, чтобы сдвинуть автомобиль с места, ему
ничего не удалось. Едва они съехали с основной дороги как сразу же угодили в
яму, и мотор заглох окончательно. Единственное, что им удалось сделать, это
вернуться пешком к основной дороге и уговорить водителя проходившего мимо
грузовика свернул в их сторону. Они потратили около четырех часов пока наконец
грузовик не вытащил на буксире «Жигули». Сержант, тепло попрощавшись со своими
спутниками уехал на буксире в Кызылюрт. Дронго и Исмаил, оставшись одни,
зашагали в сторону песчаника.
Исмаил удивлялся своему напарнику. Он не ожидал, что тот
откажется от машины и направится к песчанику пешком по грязной, мерзлой,
непроходимой дороге. Оба были обуты в армейские ботинки, но дорога была
настолько плохой, что им приходилось искать направление почти на ощупь,
настолько размытой оказалась дорога к песчанику.
Дронго шагал в своем длинном пальто, и ему приходилось
тяжелее. Он весь был вымазан в грязи, но продолжал упрямо вести своего спутника
за собой, рассчитывая добраться до песчаника до вечера. Он даже не хотел
думать, что они ста нут делать ночью, когда стемнеет. Казалось, его
интересовала только конечная цель. Исмаил шагал следом, поражаясь терпению и
выдержке своего спутника. Но привыкший молчать, он молчал и теперь, и они
прошли около трех часов, почти не разговаривая.
Они не могли знать, что к песчанику уже подъехала колонна
Высоченко.
Оставив раненых в ауле, они взяли с собой двух братьев
Казбека и, имея в своем составе десять здоровых мужчин и четыре автомобиля,
наконец достигли цели.
Начало смеркаться, и Казбек объявил, что нужно делать
привал.
— Далеко еще ехать? — спросил полковник.
— Мы уже приехали. За этим холмом находится то место,
куда провалился самолет, — пояснил Казбек.
— Ты уверен?
— Здесь моя родина, полковник, — сказал
Казбек. — Я не уверен в том человеке, который убил своего напарника и
отпустил меня. По-моему, он был не тот, за кого мы его принимали. А вот в
самолете я уверен. Он лежит там, и мы завтра сможем его поднять нашей лебедкой.
Но грузовик придется оставить там.
Когда мы, используя лебедку, поднимем нос самолета, грузовик
будет постепенно уходить в песок. Сразу же он туда не уйдет, но если простоит
там два-три дня, то оттуда его уже не вытащишь. Никогда не вытащишь.
— Может, начать прямо сейчас? — нетерпеливо
спросил Высоченко.
— Нельзя, — возразил Казбек, — ночью здесь
дуют сильные северные ветры.
Мы не сможем работать. А то еще и похуже — столкнем самолет
в воду. И тогда мы его уже никогда не поднимем.
— Ты хочешь, чтобы мы ночевали прямо в поле? —
уточнил полковник.
— Нет, — улыбнулся Казбек, — там есть дом,
где обычно ночуют наши чабаны, когда перегоняют отары овец. Он сейчас пустует.
Зимой чабаны не ходят в эти места. Они появятся здесь только весной. Мы
заночуем там, — Далеко еще до этого домика?
