— О'кей.
— Мы сделаем это за полночь, — решил Джо.
— Это и произошло за полночь.
Я согласился, что мы встретимся вечером в «Спящем драконе», и Джо сообщит управляющему о нашем плане.
Я поехал навестить Оринду, которая наконец вернулась после уикэнда и ответила на телефонный звонок. Пять лет были милосердны к ней. Она так же потрясающе выглядела, как и раньше. Зеленые глаза, черные ресницы. Изумительный макияж. Нежные, мягкие тона. Она казалась не такой взбудораженной, совсем не раздражительной, более удовлетворенной.
Она называла меня «да-а-агой» всего с двумя или тремя "а".
— Оринда. — Я обнял ее.
— Как вы выросли! — воскликнула она. — Я имею в виду не только вверх. Вы стали старше.
Она приготовила ленч: салат, диетическая кола и потом кофе.
Оринда знала о борьбе за власть в партии и вспомнила, что каждый раз, когда идет соревнование за лидерство, политики меняют правила игры.
— Они изобретают такую процедуру, какая даст, по их мнению, справедливый результат. Даже если не каждому нравится вероятный победитель. Сейчас этим заняты все члены парламента от партии.
Я забыл, что Оринда в курсе происходившего в правительстве.
— Наверно, Деннис рассказывал вам, как устраиваются такие дела.
— Нет, рассказывал Алдерни Уайверн. — Она нахмурилась. — Не хочу снова видеть этого человека.
— Вы знаете, что теперь Уайверн контролирует Хэдсона Херста, — нейтральным тоном заметил я, — как он контролировал Денниса и вас? Понимаете, если Херста выберут лидером и он станет премьер-министром, то фактически управлять страной будет Уайверн?
Оринда пришла в ужас, но покачала головой.
— Ваш отец в стране более популярен.
— Не забывайте о злорадстве.
— Вы имеете в виду, — засмеялась она, — злобную радость по поводу несчастья другого?
— Половина кабинета министров, — кивнул я, — будет счастлива видеть провал отца после его такой великолепной победы в «рыбной войне».
— Если он одержит верх, для избирателей это будет прекрасно, — она искренне улыбнулась. — Никогда не думала, что я это скажу, но это правда.
Я рассказал Оринде об эксперименте, который думали Джо Дюк и я.
— Вы помните тот вечер? — спросил я.
— Конечно. Я была в бешенстве от того, что меня не выбрали кандидатом.
— После встречи с активистами вы все время были с Алдерни Уайверном?
— Нет. Я злилась и чувствовала себя несчастной, поэтому поехала прямо домой.
— Вы не помните, взял ли Алдерни Уайверн юшки для гольфа на встречу в зале «Спящего дракона»?
— Какой странный вопрос! Он всегда возил их с бой на заднем сиденье машины.
В тот вечер Оринда ненавидела отца. Но не так сильно, чтобы причинить ему вред. В ее натуре нет злобности.
Я уютно провел часа два с ней, а потом поехал в дом Полли ждать звонка отца из Лондона о результатах голосования.
Он позвонил мне из машины, чтобы сообщить новости.
— Ничего не решено, — сказал он. — В основном все раскололись на три группы. Определенно только одно: завтра нам придется голосовать снова.
— Объясни, — попросил я. Он описал день, полный сомнений и маневров. Но в конце концов получилось так, что ни отец, ни Хэдсон Херст в первом туре не получили достаточно голосов, чтобы считать это уверенной победой. Джилл Виничек (Образование), третий кандидат, собрала всего несколько голосов и была исключена из списка. Следующий тур станет прямой борьбой между Херстом и Джулиардом. И никто не мог предсказать, за кем останется победа.
Голос отца звучал устало. Он сказал, что они с Полли едут в Хупуэстерн, чтобы вместе со мной провести дома спокойный вечер. За сценой он сделал все, чтобы склонить своих коллег отдать ему голоса. Сейчас их очередь сделать выбор, кого они хотят видеть премьер-министром.
Я рассказал о Джо Дюке и эксперименте. После короткого совещания с Полли он предложит, чтобы мы встретились в «Спящем драконе» и вместе поужинали.
Надежда на то, что мы проведем более-менее спокойный вечер, исчезла между супом и яблочным пирогом.
Хотя ни Джо Дюк, ни я не делали особого секрета из нашего плана, мы не ожидали, что управляющий отелем так расширит сценарий. Создалось впечатление, что он сообщил о нашем намерении всему городу. Отель так же походил на пчелиный рой, как и в тот вечер пять лет назад. Люди подходили к отцу, протягивали руку для пожатия и желали всего наилучшего. Пришел со своим фотографом Сэмсон Фрэзер из «Газеты Хупуэстерна» и рассказал онемевшему от ужаса отцу дополнительные подробности о том, как Ушер Рудд провел воскресенье. Пришел и Ушер Рудд, не лишенный свободы, не раскаявшийся, с глазами, полными горечи. Он кипел от злости, поглядывая на отца, и говорил по мобильному телефону.
Иногда появился Джо Дюк, то вначале он выглядел ошеломленным суетой и многолюдием. Но отец пригласил его за наш столик на кофе и устало объяснил, что в ту ночь, которую мы хотим воспроизвести, отель тоже был битком набит.
И сегодняшняя толпа только добавит реальности нашему эксперименту.
Больше того, отец сказал, что, как и в тот раз, пойдет со мной через площадь. Мне эта идея не понравилась. Но Джо Дюк с энтузиазмом закивал головой.
«Зачем ждать полуночи?» — спрашивали люди. Все были готовы уже сейчас, то есть в одиннадцать тридцать, участвовать в неожиданном спектакле.
Джо объяснил, что ровно в двенадцать на площади автоматически выключается половина освещения. И если следственный эксперимент что-то значит, то условия должны быть по возможности приближены к прежним.
Джо Дюк принес из машины сумку с клюшками для гольфа и всем показал трость с тартановым наконечником для маскировки. Управляющий отелем озадаченно нахмурился. Я хотел спросить у него, не вспомнил ли он что-то важное?
Но Джо и толпа сметали все перед собой, взволнованные ожиданием зрелища.
Спрошу позже, подумал я.
Наступила полночь. Половина фонарей на площади потухла. Те, что продолжали гореть, отбрасывали на камни длинные тени. На дальней стороне площади в тусклом свете чуть вырисовывалась штаб-квартира партии и благотворительная лавка.
Когда отец и я вышли на площадь, единственный яркий свет остался за нашей спиной — в «Спящем драконе».
Мы запланировали, что отец и я дойдем до середины площади и подождем, пока Джо прицелится из прогулочной трости, сделает хлопок и дотянется или залезет на подоконник, чтобы положить трость в желоб на крыше. А толпа из «Спящего дракона» ринется к отцу, как и в ту ночь. Во мне нарастала тревога, но все улыбались. Джо, окруженный толпой, направился к лестнице, а отец вышагивали по узорно выложенным камням. Через несколько шагов я остановился и оглянулся назад. Отец обогнал меня и бросил через плечо:
