В субботу у меня был выходной. Выдраила Степновым квартиру. Наготовила еды. Вечером ставлю перед стариком тарелку с ужином, а дед Степан опять ворчит.
— Нет. Моя бабка лучше готовила.
Я уже шипеть на него готова. Вот во всём сходимся, а этой готовкой своей ну доводит меня!
— Могли бы просто спасибо сказать.
— Я и говорю. Спасибо. Но бабка лучше готовила.
Зыркнула на него стоя у мойки. Тоже мне дегустатор. А ведь сам ложкой так наворачивает, что аж за ушами трещит. Как мать моя бы сказала.
— Вот съеду от вас! Вредный вы!
— Напужала ежа голой задницей, — хмыкнул Степан Георгиевич. — Куда ты съедешь-то? Да и похвалами тебя пусть муж потчует. Я-то что?
— Этот похвалит как же! — бурчу себе под нос, пока вода шумит. Но до слуха старшего Степнова все равно долетают эти дрожащие жалкие ноты.
— Значит правильного мужа выбирать нужно! Вот мой внук…
Я рыкнула и бросила недомытую тарелку обратно в раковину, вспомнив слова матери.
— Вот внук-то ваш с беременной точно бы возиться не стал!
— Тебе-то откуда знать? Мы сего не проверяли ещё, — с усмешкой парирует мне дед. Опять ложку в тарелку запускает, а я возвращаюсь к мытью посуды.
И так каждый вечер. Пофырчим друг на друга, потом идем в общий зал очередной сериал смотреть. Вернее, дедуля Глеба смотрит. Ругается на героев, разговаривает с телевизором. А я поначалу пытаюсь читать книги, но в итоге вместе с ним возмущаюсь чьей-то тупости.
— Господи, ну вот что за дура! Чего ты туда поперлась?! Тебя же там убьют! Ну куда ты! Стой! А!!!
Старик орёт на свой манер. Я на свой.
В итоге после просмотра очередной напряженной сцены, которая заканчивается ровно так, как мы с дедом и предрекали, мы с ним оба всплескиваем руками, и я не выдерживаю.
— Нет, ну у меня больше нет никаких сил это смотреть. Всё я спать!
Желаю деду Степану доброй ночи и отправляюсь в комнату, которую он мне выделил.
На часах уже около одиннадцати. Время кажется довольно позднее, а я, зарывшись с головой в одеяло, всё равно думала, что буду ещё долго ворочаться, размышляя о своей дальнейшей жизни. Но стоило моей голове коснуться подушки, которая почему-то до сих пор хранила запах Глеба, как я тут же вырубилась.
Среди ночи мне стало жутко жарко. Я проснулась как от толчка потому что почувствовала, как чья-то горячая ладонь шарится под одеялом по моему животу и груди.
— Не понял, — услышала рядом с собой голос Глеба прежде, чем истошно завопить.
Это же просто какой-то адский п*здец!
Отскочила от него прежде, чем яркая вспышка света резанула нас обоих по глазам, и мы, сидя на одной кровати, уставились друг на друга круглыми глазами. Хотя я скорее перепуганными. А Глеб был явно в недоумении от происходящего. А точнее от того, что я делаю в их квартире. И если уж быть совсем точной, то и в его комнате. И в его, мать его, кровати! Вот дед! Вот старый интриган!
Стоило только о нём вспомнить, как он проснулся и как застучит мне в стену своей тростью.
— Шаболда, кто там у тебя умер?! Кто родился?! Чего ты орёшь как резаная?
Мой язык наконец отлип от нёба и заикаясь я крикнула ему.
— Вну-внук ваш раньше времени вернулся! Вы вообще-то и предупредить меня об этом могли!
Брови Глеба поползли ещё выше.
— Интересно девки пляшут. А что бы было если бы я вовремя вернулся?
Похоже он явно раньше меня в себя пришел, так что я поддернула одеяло на своей груди прикрытой лишь атласной сорочкой, чтобы меньше на меня пялился.
— Меня бы здесь уже не было! — буркнула я ему в ответ. Отдергиваю из рук младшенького Степнова угол одеяла, за который он успел схватиться и пытаюсь выбраться из кровати. Красная как Викторианская девственница в первую брачную ночь. Это просто какая-то жуткая подстава со стороны деда Степана. Вот ни в жизнь не поверю, что этот старый жук не знал о приезде внука! Ещё и Глеб пожимает плечами с довольной рожей:
— Так я кажется тебя не выгонял.
— Это и не требуется! Сама уйду!
Я опять выдернула край одеяла из его рук, потому что этот гад ползучий очевидно был совсем не против меня из него размотать.
- Клешни убери! И так облапал всю! — опять бранюсь краснея. Шикаю на него, пытаясь добраться хотя бы до стула, на котором свою одежду перед сном развесила.
Этот дурак довольно гогочет от смеха, а я не знаю куда от стыда себя деть.
Ужас! Но, наверное, сама виновата. В таких случаях, как у меня обычно к подругам жить уходят, а не к престарелому соседу, который спит и видит как на мне внука женить! Но в моем случае даже с подругами беда. Только про аборт мне и говорят. От них только нервов больше, а помощи ноль. Хотя и здесь уже один раздражитель тоже появился. Слышу, как Степан Георгиевич за стенкой по-своему матерится.
— От ёшкин кот! Сейчас опять накуролесят без меня.
Хватаю свои вещи пока Глеб отвлекается и смываюсь с ними в ванную. Дед через пару минут стучит мне тростью в дверь.
— Так давай не прячься здесь и дуй на кухню. Там поговорим.
22
Несмотря на требовательный тон Степана Георгиевича я ещё минут пять стою возле раковины в ванной комнате и не знаю, как показаться Глебу на глаза. Щеки горят. Так что опустив ладони в холодную воду прикладываю их тыльной стороной к лицу, чтобы хотя бы не выглядеть такой краснощёкой матрёшкой. Сквозь шум воды слышу приглушенный голос младшего Степнова с кухни.
— Дед, ты мне ничего объяснить не хочешь?
Старик юлит, выговаривая внуку что-то невнятное, а потом слышу, как вскрикивает на порядок громче:
— Ну, а что мне до похорон ждать, пока вы сойдётесь?
Я прикрутила вентиль, и подвинула кран к раковине, так что вода тонкой струйкой начала течь уже почти беззвучно. Я на эмоциях, но пока не знаю до чего они там договорятся и чего мне ждать от этих двоих, когда я к ним выйду.
Глеб как-то хлюпает от смеха.
