— Все в порядке? — спросила она.
— В хаотичном, Ксю, — нахмурилась я. Подружка тоже наэмурилась и сказала:
— Я только что видела твоего дядюшку… Пролетел как фурия.
— Мы побеседовали. Немного… — ответила я и невольно потерла шею. — Мне сказали, что я пожалею.
— О вашем расставании? — уточнила подружка, я кивнула. — И ты уже жалеешь?
Глубоко вздохнув, я обернулась, бросая короткий взгляд в зал, туда, где отмечался юбилей. Повернулась обратно к Ксюшке и ответила:
— Я жалею об одном, что нельзя стереть кое-какие моменты из жизни.
— Да, стереть из своей жизни ничего нельзя, — кивнула Ксюша. — Но дорисовать можно!
Я улыбнулась. Здесь к нам подошел Вадик и мы наконец-то покинули ресторан.
Проводив подругу до самого подъезда, мы с Вадимом шли до дома, пешком. За всю дорогу не проронили ни слова. Каждый думал о своем и по всей видимости, не спешил делиться друг с другом своими мыслями.
Глава 17
Зайдя в родную квартиру, я сразу направилась в ванну. Быстро приняла душ и, облачившись в халат, прошла на кухню. Там, открыв небольшой шкафчик у раковины, достала бутылку водки. Не початую. Она всегда стоит у меня здесь, на всякий случай. Вот такой, как сегодня, например… Хотя водку я пью редко. Но наверно поэтому и держу здесь именно этот русский напиток, а то другой покупался и обновлялся бы гораздо чаще.
Я не стала искать рюмку и налила водку в маленькую кофейную чашку, взятую с полки. Выпила одним глотком и, передернувшись, но не закусывая, налила еще.
— Все таки решила напиться? — спросил у меня Вадим, появившись на кухне. Он был по пояс обнаженным, в джинсах, а на его плече висело махровое полотенце. Судя по всему мой временный сожитель, собирался принять душ.
— Скорее — решила забыться, — ответила я, отводя взгляд.
— Не вижу повода, — сурово отозвался Вадим.
— Ты не видишь, зато я вижу, — отмахнулась я.
Вадик сложил руки на груди:
— Это не конец света.
— Не конец, — согласилась я и процитировала известную фразу: — И это пройдет…
Вадим покачал головой, я глотнула горького напитка и, поморщившись, добавила:
— А чтобы это побыстрей прошло — поможет алкоголь. И последующее за ним похмелье.
— А чем же похмелье поможет? — хмыкнув, спросил Вадик.
— Когда у тебя похмелье, тебе плохо. Ты ни о чем думать не можешь… а время-то идет, и, вроде как, лечит, — сказала я и, налив еще, приподнесла чашку к губам. Вадим позволил мне выпить ее содержимое, затем подошел, молча забрал у меня из рук бутылку и вдруг вылил остатки водки в раковину.
Возмущаться почему-то я не стала. Безразлично понаблюдала как течет прозрачная жидкость, разрывая своеобразным звуком тишину в помещении.
— Иди-ка ты, Кирюшка, спать. Во сне тоже время идет. И идет лучше, чем с похмельем, — сказал он, выбрасывая пустую тару в мусорное ведро. Я посмотрела на родственничка. Мне захотелось ему съявить, но вместо этого я даже как-то чересчур спокойно произнесла:
— Да вот только надо как-то умудриться заснуть.
— Уснешь, — сказал он ласково. — Могу тебе сказку на ночь рассказать.
Я фыркнула и, проводя ребром ладони по шее, ответила:
— Нет уж, спасибо, мне одной сказки уже хватило.
— Это ты о чем? — не понял Вадик.
— Это я о той сказочке, которая писалась про нас с твоим братом. И не дописалась. Обрываясь на середине…
— Да нет, — перебили меня. — Все закончилось как надо. И хорошо… А воообще — то была не сказка.
— А что же?
— Если я не путаюсь в литературных жанрах, то это — скорее притча, ну или басня.
— Точно. "Мораль сей басни такова", — хихикнула я, а потом внимательно посмотрев на полуголого Вадима, поинтересовалась: — Ты матрас надул?
— Да, надул, — ответил Вадик. — Иди, ложись, а я сейчас быстренько ополоснусь и присоединюсь к тебе.
— Ко мне? — приподняла я бровки.
— К тебе, — кивнул он. — Прилягу по соседству и буду трепетно охранять твой сон… Больше спиртных напитков в доме, надеюсь, нет?
Я фыркнула и, покачав головой, направилась в спальню. Матрас, действительно, был найдут, и даже уже застелен бельем. Я, погасив свет, аккуратно обошла спальное место Вадима, дошла до своего и включила ночник, стоящий на тумбочке. Потом сняла халатик и переоделась в пижаму. Устроившись на своей мягкой постели, я накрылась уютным одеялом и, обняв большую подушку, уткнулась в нее лицом. Спать совсем не хотелось. Мысли о Вовочке и о нашем расставании, блуждали в моей дурной голове. Я все прокручивала и прокручивала наш разговор, вспоминала свои эмоции и чувства в определенные моменты… Я говорила искренне? Я расставалась серьезно? Навсегда? Захочу ли я вновь быть с ним? Так же. Ведь, по-другому не будет. Никогда. Наши отношения обречены лишь на тайное существование. У нас нет шанса на настоящую семью… А хотела я, вообще, чтобы все было по-другому? По-нормальному, как у всех? Может, мне действительно больше нравилось прятаться и скрываться, чем любить открыто? И все дело в запретной страсти, которая и толкала меня? И Вову, кстати, тоже. Так — нельзя. Так нечестно… Тогда — о чем я сейчас жалею? И зачем вообще об этом думаю? Я потрясла головой, пытаясь прогнать все эти мысли и постаралась настроить себя на что-то другое… Например — почему бы не подумать про Вадима? И почему бы не просто подумать, а как выразилась Ксения Сергеевна, принять Вадика в качестве "таблетки"? Может мне, все таки, рискнуть? Может — он сможет "излечить мою болезнь", ну, или хотя бы, "заглушить симптомы"? Главное, чтобы не появились "побочные эффекты": тошнота, рвота и… привыкание. А то получится, как с дядюшкой. Без любви. На одном желании…
Вадик прервал все мои вопросительные думы. Он громко открыл дверь ванной и появился на пороге комнаты. Как обычно на нем были одеты трусы-боксеры, сейчас черного цвета. В руках он держал свои джинсы. Зайдя в комнату, Вадим положил свои штаны на стул и тут же улегся на матрас.
— Спокойной ночи, — пожелал он, накидывая на нижнюю часть своего тела одеяло. Я отшвырнула подушку на вторую половину кровати и тоже легла, повернувшись на бок, лицом к Вадиму. Без стеснения и, совсем не скрывая этого, я разглядывала голую грудь, плечи и живот своего дальнего родственника.
— Ты чего? — поинтересовался Вадим.
— Ничего, — ответила я и, хихикнув, добавила: — Рассматриваю.
— За все это время так и не успела? — тоже повернувшись боком, ехидно спросил он. — Например вчерашним утром?
